Крысятник

Вслух же он произнес:

— Вот когда в УК появится статья за «всего не перечислишь», тогда вы меня и вызовете, Кирилл… как там вас? Неважно. Статьи нет? Нет. Санкция на задержание имеется? Не имеется. Будьте здоровы. — Чертанов встал и помахал рукой.

— Вас никто пока не отпускал! — взвился Гордеев.

— Но никто пока и не задерживал. Чао!

Громко хлопнула дверь, осыпав паркет известковой пылью. Но и за этот вызывающий жест Гордеев не мог привлечь наглеца к ответственности. И это его удручало. Когда он набрал телефонный номер Елизарова и принялся пересказывать ему состоявшуюся беседу, голос его подрагивал от возмущения.

* * *

Чертанов почему-то любил Раушскую набережную и частенько приезжал сюда просто так, чтобы постоять у парапета и понаблюдать за неторопливым течением реки.

Здесь, на одной из узеньких улочек, располагался небольшой ресторан. Приятное место. Чертанов любил бывать здесь.

В этот раз он пришел сюда с Ангелиной. Что особенно отрадно, по вечерам здесь звучала живая музыка. Кроме виолончели и скрипки, был саксофон, на котором играл совсем молодой парень, но именно из-за него сюда приходила подавляющая часть публики. Музыкальный инструмент в его руках был так послушен, что порой казалось, будто музыкант его и создал.

Столик в самом дальнем конце зала был свободен, и Чертанов, взяв Ангелину за руку, повел ее туда. Кресла кожаные, очень удобные. Девушка аккуратно села, выпрямив спину, Чертанов, напротив, разместился вальяжно, с удовольствием утонув в комфорте. Его взгляд скользнул по грудастой блондинке, извивавшейся возле шеста.

Через секунду к ним подошел официант, высокий, заметно сутулый. Трудно было понять, что это — обыкновенная вежливость или, может быть, искривление позвоночника. Несмотря на отсутствие прямого пробора в волосах, он здорово смахивал на трактирного приказчика, какими любят их изображать в кино.

— Что будете заказывать? — Спина официанта изогнулась еще сильнее, напоминая вопросительный знак.

— Слово за тобой, — посмотрел Чертанов на Ангелину, отметив боковым зрением сидящую за соседним столиком пару — довольно-таки видного мужчину и брюнетку лет тридцати с ярко накрашенными губами.

Лицо мужчины Чертанову показалось знакомым. Причем было такое ощущение, что они где-то пересекались совсем недавно. Присмотревшись, он отметил еще одну особенность незнакомой физиономии: она представляла собой плохую копию лица самого Чертанова. Словно смотришься в некачественное зеркало, узнавая и не узнавая себя.

Михаил слегка улыбнулся, и мужчина, перехвативший его взгляд, сделал то же самое, едва заметно кивнув головой.

— Нет уж, выбирай на свой вкус, — произнесла Ангелина. — Здесь, кажется, итальянская кухня, а я в ней ровным счетом ничего не понимаю.

— Какое ваше фирменное блюдо? — спросил Чертанов.

— Мясо по-милански, — мгновенно отреагировав, отвечал официант. — Очень рекомендую. Готовится из телячьей вырезки, острая приправа с кусочками красного перца. А к мясу у нас спагетти, пикантные, в нежнейшем соусе.

— Отлично! Мы это заказываем.

— Что будете пить? Вино, водку, коньяк? — кончик карандаша в ожидании застыл на листочке бумаги.

— Вино, — подсказала Ангелина, чуть подавшись вперед. Она полистала карту вин: — Мне бы хотелось попробовать «Ламбрузию».