Медвежатник

— Нет уж, милок, мы другого извозчика подыщем. — Он сунул руку в карман и выудил из него гривенник. — Вот тебе, милейший, за труды.

— Как же вы до города добираться будете, ваше сиятельство? — неожиданно поинтересовался старик. — Место здесь глухое, а извозчики не останавливаются. А у меня поломка всего лишь на пять минут.

Теперь лицо старика не казалось ему располагающим. Обыкновенная разбойная физиономия из шайки Стеньки Разина.

— Это черт знает что! — выругался Александров.

Он неосторожно задел корзину с шампанским, и бутылки зловеще дзинькнули.

— Это вот здесь, барин. Гляньте сюда, — старик показал пальцем на колеса.

Петр Николаевич наклонился, проклиная себя за то, что приходится выступать в не совсем обычной для себя роли эксперта, и недовольно буркнул:

— Ну?

— Чуток правее, — пояснил извозчик.

Петр Николаевич слегка подвинулся. С коротким замахом извозчик стукнул банкира кулаком по затылку. Колени у Александрова подломились, и он упал в наезженную колею.

Извозчик согнулся, заглянул в лицо банкиру, после чего объявил Евдокии:

— Не дышит. Кажись, насмерть зашиб.

— Господи! — перекрестилась барышня. — Как же это ты так, Парамон? Ведь большой грех на свою душу взял.

Извозчик наклонился ниже, разодрал на груди у Петра Николаевича рубаху, так что во все стороны посыпали пуговицы, и, не скрывая вздоха облегчения, произнес:

— Живой… Ишь ты! А я-то думал, что за упокой его души свечу ставить придется. Ну и ладушки.

— Парамон Мироныч! — У самой колеи неловко топтались три босяка, повинно наклонив головы.

— Где вас черти носят? — насупился старик. — Сказано же было, дожидаться около старого тополя.

— Да мы тут, Парамон Мироныч, заплутали малость, — вяло оправдывался верзила с косматыми волосами.

— А я по вашей воле едва душегубцем не стал и Дуняшу на скверное дело подбил, — сурово покосился хозяин Хитрова рынка на босяка. — Вот прикажу на базарной площади выпороть, и будешь лежать с опущенными портами на позор… Пускай на твою задницу базарные девки полюбуются.

— Парамон Мироныч, — перепугался не на шутку верзила, — не выставляй на поругание!