В бою антракта не бывает

В первую очередь Пахомов отметил припухшие веки агента. Романов часто моргал, покашливал в кулак.

– Не спал, много курил, пил кофе, – высказался он.

Он решал трудную задачу. На этот раз ему предложили ту работу, в которой он не делал промахов. Ему назвали имя человека, которого предстояло ликвидировать. Фактически он прошелся по этому делу от начала до конца. Он отмечал не свои ошибки, но промахи противника. Для себя он отметил главное: он поздно начал работать над этим сложным проектом. К тому же в самом начале личное шеф, да и Пахомов тоже, куда-то испарилась.

Он часто ставил себя на место майора Страхова. Может быть, эта фамилия подсказала Косте ответ: перестраховка. Как бы он поступил, упустив свидетелей и улики. И нашел оригинальный ответ: сделал бы точные копии улик.

– Что ты сказал? – переспросил Пахомов, выслушав «математические» выкладки агента.

– Страхов все время гонялся за своей тенью. Если бы беглецы попали под поезд, под каток, под пресс, не знаю, с него все равно спросили бы: «Где улики? Ты уверен, что они не попали в чужие руки, к военным?»

– И что бы ты ответил на это?

– Ничего. – Костя взял со стола чистый лист бумаги, расписался раз, другой. Нарисовал рожицу, заштриховал ее, снова поставил росчерк. Потом на бумаге стали появляться геометрические фигуры, жирные буквы. Пододвинул лист к Пахомову со словами: – Это копия заготовки. Ни Михеев, ни кто-либо другой не имеют ксерокопии заготовки, на которой майор оставил свои росчерки. К ней нужна пачка фальшивых долларов. Страхов мог присоединить к ней вагон липы. И вот на вопрос Михеева, где улики, он отвечает: «Они у меня. Я могу послать их нарочным, по почте, в контейнере. Не терпится – приезжай и удостоверься». Я не считаю это ошибкой Страхова, но он мог подумать о таком шаге.

– Пожалуй, ты прав, – согласился Пахомов. – Но что нам дает его промашка?

– Шанс устранить Михеева. Генерал уверен, что улики сгорели. Я видел горящие доллары, но у меня не было времени спасать их, я Ирину вытаскивал. А милиция наверняка натолкнулась на пепел, обуглившиеся куски купюр. Михеева беспокоит только пропавший свидетель.

Пахомов покачал головой:

– Михеев не дурак. Он не пойдет на встречу с Ириной. Он будет рассуждать примерно так. Поскольку подпольный цех прекратил свое существование, а с позиции секретности этого проекта неважно, арестованы ли его руководители. А рынок поддельных ценных бумаг большой, огромный, он всегда был и будет. Взять одного лишь посредника – задача мелкая; выявить в среде правоохранительных органов нечистого на руку коллегу – задача благородная, и только. Это подобие профилактики: пылесосить основательно загаженную конюшню. Утомительно, бесполезно и отнимает много времени. Так что встреча со свидетелем не имеет под собой практической пользы. Вот если бы она сохранила улики...

Пахомов осекся. Качнув головой, сказал:

– А ведь ты прав, Костя. Сто раз прав. Михеев побежит на встречу с Ириной.

– Она хороший стрелок, – неожиданно добавил Костя. – Я делаю ставку на нее.

Подполковник развел руками.

– Знаешь, мне все равно, кто и кого пристрелит. Для меня все это неново. Не в этом дело.

– А в чем?

– В подлости, – отрезал Пахомов. – И заключается она в следующем. На вопрос «в чем дело?» должен ответить ты, а не я.

– Такая пара, как я и она...