Чеченский разлом

— Я не сказал, что это обязательно. Точнее сказать мы предпочитаем видеть его в таком состоянии.

— Почему?

— Его будут судить в Израиле. И приговорят к смерти.

— Вы говорите о приговоре так уверенно, будто не суд будет определять судьбу шейха, а это уже сделано вашим правительством.

— Конечно, это определит суд. Но по статьям, которые будут предъявлены, смертный приговор предопределен законом.

— В чем смысл суда?

— Вы не следили за делом Оджалана? Это бывший лидер курдской рабочей партии, организатор множества террористических актов. Для курдских фанатиков Оджалан был непререкаемым авторитетом для курдов. У турецких спецслужб имелась возможность устранить Оджалана физически без суда. Но решили этого не делать. Мертвый Оджалан стал бы считаться святым великомучеником и его смерть вдохновляла бы террористов. Турецкие спецслужбы сумели задержать Оджалана. Это вызвало бурю эмоций у его сторонников. Вы, конечно, знаете об акте самосожжения молодых курдов перед Государственной Думы в Москве. И вот начался суд. Испуганный смертным приговором, Оджалан публично заявил, что в обмен на жизнь призовет курдов сложить оружие. Так был развенчан образ отважного бойца. Оджалан оказался обычным трусливым политиканом-подстрекателем. Судя по тем сведениям, которые мы имеем о шейхе Абу Бакре, он обычный спекулянт идеями ислама и развенчать его публично куда полезнее, чем превращать в шахида — мученика, отдавшего жизнь за веру.

— Хорошо, я понял, но исключить смертельный исход операции трудно. Короче, если шейх погибнет, что от меня потребуется для доказательства этого факта?

— В ваши руки может случайно попасть нижняя челюсть с зубами. У нас есть зубная формула этого террориста. Он лечил зубы у дантиста в Саудовской Аравии. Нужные свидетельства случайно попали в руки нашей службы.

— Я понял, — Полуян понимающе улыбнулся. — Кстати, зубы — это на крайний случай. Надеюсь, что трофей вам придется сличать с его фотографией. Кстати, миллион — большие деньги… Мне придется составлять отчет о проделанной работе?

— Нет, отчет напишет наш сотрудник. Это значит, господин Полуян, что вам придется отказаться от славы. Никто никогда не должен узнать, как была выполнена задача. Во-первых, это в интересах безопасности всех членов вашей группы. Нам бы не хотелось, чтобы исламские радикалы объявили на вас охоту. Во-вторых, учтите, я делаю крайне честное признание: нам желательно приписать успех в задержании своей спецслужбе. И ещё одно. В случае полного провала вашей миссии, господин Полуян, мы об операции ничего не знали и не могли знать.

— Спасибо, доктор Бен Ари. Вы предельно откровенны и это меня устраивает. Только один вопрос. Как мне и моим коллегам объяснить налоговой службе появление у нас огромных денег, да ещё в иностранной валюте?

Бен Ари засмеялся.

— Очень просто. Все будет оформлено как оплата лекций и специальных консультаций.

— А в это поверят? Сто сорок тысяч на человека — это не мало.

— Поверят. Когда ваши кандидаты в депутаты Госдумы декларируют миллионы, которые получают за лекции и консультации им верят. Тем более, мы сделаем для вас легальные документы… Вас устроит?

— Вполне. После того, как мои лекции будут оплачены, я тоже стану именовать себя доктором.

— Я первым вас так назову, — Бен Ари засмеялся. — Тем более, что наша беседа подтвердила ваш профессионализм. Но не обижайтесь — вы профессионал советский.

— Для меня это не оскорбление.

Бен Ари усмехнулся.