Сменщик тут же обернулся, спросил угодливо:
– Что, мой господин?
– Который теперь час?
– Скоро полдень, мой господин… Ты спишь уже почти двенадцать часов…
Тяжело кряхтя, Исмаил поднялся, сел на жесткой и узкой лежанке.
– Насир!
– Что, мой господин?
– Сходи принеси мне что-нибудь поесть…
– Поесть? Из еды вот тут у меня имеется немного мяса, пшеничная лепешка, молоко…
– Давай сюда все, что есть! – сказал Исмаил зло.
Он взял протянутые ему кусок лепешки, мясо, завернутое в старую газету, пластиковую бутылку с молоком. Стал жадно поедать, не глядя, толком не прожевывая и заглатывая большими кусками, чувствуя лишь один сплошной животный голод.
Сумейни говорил, что в Дагестане у него имеется резидент, с силой работая челюстями, думал Исмаил. Тот, что устроил теракт и обещал устроить второй. Правда, предупреждал, что человек этот очень ненадежен, действует главным образом в своих собственных интересах. Очень скользкий тип, в любой момент может предать. Сумейни советовал быть очень осторожным и, если можно, вообще никак не связываться с ним. Только если возникнет крайняя необходимость и положение окажется безвыходным. Что ж, думал Исмаил, положение теперь и в самом деле критическое, почти безвыходное. Шахфур, главный его агент и помощник, мертв, пал от рук профессора. Его сменщик и напарник Насир, хоть и ездил много раз и в Дагестан, и еще дальше в глубь России, по-русски знает только несколько фраз и переводчиком быть не может. Он сам, Исмаил, ни по-русски, ни по-аварски не знает ни слова. Что делать? Один в этой стране он был совершенно беспомощен.
Обращаться к тому резиденту было единственным выходом. Что ж, Исмаил постарается быть осторожным. Все-таки он не последний дурак и кое-что понимает в людях.
– Я пойду, Насир, – сказал он. – Мне надо позвонить. От машины никуда не отлучайся!..
– Как скажешь, мой господин…
Сидя за рулем своей большой машины, Насир отлично видел, как человек, которого покойный ныне Шахфур велел называть не иначе как «мой господин», вышел из ворот автостоянки, где который уже день подряд загорала их фура, пересек улицу, подошел к кабинке уличного таксофона.
Сидя в кабине, Насир мог наблюдать меняющееся выражение лица Исмаила. Сначала оно было настороженным, даже чуточку испуганным. Особенно когда он дождался соединения и начал говорить. Но с каждой сказанной и услышанной в трубке фразой лицо Исмаила прояснялось, а закончил он свой телефонный разговор и вовсе победно ухмыляясь.
ГЛАВА 29
Сирена взвыла надрывно, душераздирающе, в мощный громкоговоритель прозвучала команда остановиться.
Шамседдин Халифов выглянул через разбитое смотровое окно. Пограничный катер, на корме которого полоскался трехцветный сине-бело-красный российский флаг, на максимальной скорости мчался наперерез, разметая брызги по обеим сторонам своего корпуса.