— Могу себе представить! Кстати, курить вам все-таки лучше бросить. Сигареты — яд.
— Знаю, — сказал Турецкий и чиркнул колесиком зажигалки.
Они шли по ночной Москве, пешком. Шли и болтали о всякой всячине. Турецкий чувствовал, что ему удивительно легко с этой девушкой.
— Саш, а у вас есть дети?
— Да. Дочь.
— Большая?
Александр Борисович усмехнулся:
— Слишком большая и слишком самостоятельная.
— Ну вот — уже и забрюзжали. В вас проснулся сварливый папаша.
— А бывают другие?
— Не знаю. Мой отец умер, когда я была совсем маленькая, а других я в семейной жизни не наблюдала.
Они шли по темной аллее бульвара, вдыхая свежий запах листвы.
— Как же здорово гулять по Москве, — радостно проговорила Марина.
— Вы говорите это так, словно только недавно об этом узнали, — заметил Турецкий.
— Так и есть! Я вообще недавно в Москве. С год или чуть больше. Никак не могу привыкнуть к этой красоте.
— А откуда вы приехали?
— Ой, и не спрашивайте. Издалека. С той стороны Вселенной, из других миров!
Марина засмеялась и машинально взяла его за руку. Но тут же, словно одумавшись, выпустила ее.
— Извините.
— Да ничего страшного, — заверил ее Александр Борисович. — Если хотите, можете смело брать меня за руку. Я буду играть роль сварливого папаши, а вы — роль дочери-шалуньи.