— О! Эта роль как раз для меня! — весело сказала Марина.
— И все-таки, откуда вы приехали?
Марина остановилась и пристально посмотрела на Турецкого, силясь разглядеть его лицо в полумраке бульвара.
— А вы настойчивый, — сказала она. — Не знаю даже, хорошо это или плохо.
— Настойчивость здорово помогает мне в работе, — сказал Александр Борисович.
— Могу себе представить, — хмыкнула Марина. — Значит, хотите знать, откуда я приехала?
— Очень хочу.
Женщина задумалась на несколько секунд, словно размышляла — говорить или не говорить. Наконец, улыбнулась и сказала, а вернее даже — прошептала:
— Хорошо, я скажу. Нагнитесь сюда.
Турецкий слегка нагнулся.
— Ниже! — потребовала Марина.
Александр Борисович нагнулся еще ниже. Его лицо оказалось рядом с лицом женщины. Она вдруг обхватила его ладонями за щеки и жарко поцеловала в губы. Слегка отстранилась и тихо сказала:
— Вы испуганы?
— Нет, — также тихо ответил Турецкий.
— Значит, вы…
— Значит, я…
Он обнял женщину за талию и притянул к себе.
Потом они лежали в темноте и курили. Номер отеля был так себе, но тут было чисто, а постель была настоящим «сексодромом» (как сразу же окрестила ее Марина). А большего нельзя было и желать.
Марина держала сигарету в пальцах неумело. Вспыхивая при затяжках, сигарета освещала ее сосредоточенное, серьезное лицо. Александр Борисович смотрел на ее четкий, нежный профиль и размышлял. Он так и не успел до конца понять, как оказался в этом номере — с Мариной. Все это было похоже на наваждение.
«Схожу с ума на старости лет, — думал Турецкий, усмехаясь. — Раньше я не позволял себе спать с фигурантами дела. Скоро стану таким лояльным, что меня будут приглашать в подельники самые отвратительные головорезы Москвы».