Она еще ближе пододвинулась к Турецкому.
— Александр Борисович, вам кто-нибудь говорил, что вы очень эффектный мужчина? — тихо спросила Марина.
— Говорили, и не раз. Но это было давно. Слишком давно.
— Хотите сказать, что вы уже старый?
— Мне под пятьдесят, — ответил Турецкий.
— Для мужчины это не возраст, — сказала Марина, приближая свои губы к его губам и переместив руку еще выше.
Турецкий медлил. Полы халата девушки слегка разошлись, открыв часть груди и живот.
— Ну, что же вы? — прошептала Марина, почти касаясь губами его щеки. — Не можете решиться? Если вы боитесь моего мужа, то он вернется с работы только вечером. Да и не такой он страшный.
— Дело не в нем, — сказал Турецкий.
— А в чем? Со здоровьем у вас все в порядке — я это чувствую. Что же вас останавливает?
— Я женат, — сказал Александр Турецкий.
— Ну и что? Думаете, ее это останавливает? Или ваша жена святая?
Внезапно Турецкий почувствовал злость. Он легонько оттолкнул от себя девушку и поднялся с дивана.
— Мне нужно идти, — сказал он довольно холодно. Затем достал из кармана пиджака телефон и включил режим фотосъемки.
— Вот вы как? — удивленно проговорила Марина. Затем неприятно усмехнулась. — Видать, у вас, и впрямь, большие проблемы. Стойте! Не фотографируйте! Я вам не разрешала!
Однако Турецкий успел сделать несколько снимков. Он спрятал телефон в карман и направился к выходу.
— Я расскажу мужу, что вы ко мне приставали! — крикнула ему вслед Марина, вскакивая с дивана. — Он очень ревнивый! Он вас из-под земли найдет, слышите!
Турецкий молча прошел в прихожую.
— Я запомнила ваше имя, Турецкий! — продолжала яростно кричать женщина. — Вам конец, слышите! Вас уже нет!
«Нет в мире никого страшнее обиженной женщины», — с усмешкой подумал Турецкий, припомнив какой-то афоризм.