Женщина вышла.
Таня тут же встала.
– Сколько времени?
– Почти девять, – бросив взгляд на часы, ответила Верона и стала одеваться.
Девушки быстро привели себя в порядок и прошли в гостиную, где уже был накрыт стол. Чай, рулет из тыквы, сыр и немного нарезанной тонкими ломтиками колбасы. Таня с жадностью набросилась на еду. У Вероны по-прежнему не было аппетита, но она через силу съела несколько бутербродов.
– Очень тяжело добраться из Митровицы в Приштину, – неожиданно заговорила хозяйка, печально глядя на Таню. Она уже узнала в ней лидера.
– Ничего, – отмахнулась девушка, размазывая по куску хлеба тонким слоем масло.
– С этой стороны ничего не ходит, – продолжала женщина. – Албанцы злые. Закона нет.
Она очень сильно искажала слова, но Верона дословно понимала ее. Складывалось впечатление, что хозяйка пытается предотвратить их поездку.
– Есть маршрутное такси, – Таня стала заметно нервничать. – Мы уже все узнали.
– Да, – подтвердила хозяйка. – Оно идет в Грачаницу через Приштину. Но сербы там не выходят. Албанская молодежь часто подбегает к людям, не похожим на них, и спрашивает время. Если ответишь не на их языке, они позовут взрослых. Могут убить, – едва слышно закончила она.
– Зачем вы нам это рассказываете? – неожиданно зло спросила Таня. – Мы не первый раз едем этой дорогой.
– Это удивительно, – хозяйка пожала плечами.
Было заметно, что она по-настоящему волнуется за гостей. Вероне стало ее жалко, и она решила сменить тему:
– А вы одна здесь живете?
Женщина отодвинула от себя тарелочку с остатками тыквенного рулета и положила на стол локти:
– Сын живет в Черногории. Раз в неделю привозит товар. Я торгую.
Верона видела в коридоре упаковки с напитками и догадалась, что Ирина занимается торговлей.
– А здесь вы совсем одна? – спросила Верона и поймала на себе осуждающий взгляд Тани.
– Муж был. Убили. Дочь пропала. – Она смахнула набежавшую на глаза слезу, вскочила и, суетливо составив стопочкой тарелки, вышла прочь.