– Если холодно, могу предложить пиджак, но мои ботинки будут тебе великоваты.
– Я и не прошу.
Впереди показалась светлая полоса. Они вышли на проселочную дорогу, теперь по мягкому песку Ружана ступала без опаски.
– Раз есть дорога, значит, по ней куда-нибудь ездят. Мы должны выйти на шоссе.
– Или к аэродрому, – предостерег Бондарев.
– Не шути так, я хорошо запомнила, в какой он стороне.
За деревьями впереди по асфальту прошелестела шинами машина.
– Ну что я говорила? Теперь ты скоро сможешь дозвониться. Кстати, кому?
– Хотя бы и в милицию.
– Ты не похож на тех, кто обращается за помощью в милицию. Такие люди, как ты, привыкли все решать самостоятельно.
– Тебе кажется.
– Я редко ошибаюсь. – Женщина остановилась, повернулась к Климу лицом, она собиралась что-то сказать, но потом передумала. – Идем, дорога совсем близко.
Белые с черными полосами столбики, расставленные в два ряда дугой, подводили к асфальту.
– Последний раз я ловила машину на ночном шоссе, когда училась еще на втором курсе университета. Тогда я убежала с дачи от однокурсника. Мы праздновали окончание сессии.
– Приставал?
– Естественно. Но я была такой дурой, что посчитала себя оскорбленной. – Ружана нервничала. – Ночью ты даже с пистолетом не сумеешь никого остановить. Разве что выстрелишь по колесам. Зато женщине будет достаточно взмахнуть рукой, и любая машина – от грузовика до навороченного «Мерседеса» – с визгом затормозит.
– Даже с твоими данными не удастся остановить машину, за рулем которой женщина и… президентский кортеж.
Спутница Бондарева всматривалась в пустое шоссе, до самого горизонта не было видно ни одной машины.
– Придется идти пешком. – Клим предложил опереться на свою руку.
– Далеко я не уйду, на обочине столько мелких камней.