Пятый сон Веры Павловны,

– А на карте обозначен поселок.

– У вас, наверное, старая карта. Был лагерь какой.

– Лагеря на картах не обозначают, – заметил с заднего сиденья Валентин.

– Ну, это как посмотреть, – недоверчиво буркнул водила. – При большом лагере всегда вырастает поселок. Сам при таком сиблаговском поселке вырос. Точно вам говорю, при любом лагере вырастает поселок. Садятся ссыльные, наезжают вольняшки. Люди по-всякому устраиваются. А то будь там поселок, я бы не слышал? Живых людей на одном месте не удержишь. Они как ртуть. Нет там никакого поселка.

– А если лагерь был, куда подевался?

– Закрыли.

– А зэки?

– Одних выпустили, других перевели в другие места.

– А поселок при лагере?

– Ну, это вопросы к начальству, – усмехнулся водила. – Откуда мне знать? Деньги кончились, вот и закрыли лагерь. Зэков ведь тоже надо кормить, сами не выживут. Вот кто кормит зэков, если по закону?

– Да мы же, налогоплательщики, – подсказал сзади Валентин.

– Правильно. Мы и кормим, – со значением усмехнулся водила. – Он, значит, зарезал моего хорошего друга, приятельницу мою изнасиловал, деньги украл, а я все равно его кормлю.

Чем-то водиле не нравился разговор.

А, может, нервировал его жестяной, печально погромыхивающий при толчках, поставленный на заднее сиденье рядом с Валентином бандитский жестяной венок – круглый, похожий на загадочный орден для великанов.

– Зачем вы в тайгу прёте такое?

– Там мужик помер.

– На заимке?

– Ага.

– Беглый, что ли?

– Ты же говоришь, что нет вокруг ни поселков, ни лагерей.