Он устроился в самой глубине, в прохладе, за столиком, поставленным впритык к старинной, покрытой цветными изразцами, высокой под потолок печи, понятно, еще дореволюционной, не действующей. Устроился так, чтобы видеть входную дверь, над которой размещался мрачноватый барельеф: черные чугунные гуси эпохи позднего застоя. Видимо, летели они над просторами Сибири над кострами многочисленных охотников и, черные, закопченные, добрались, наконец, до Тайги.
Когда Сергей доедал солянку, за столик подсел транзитник. Носатый, здоровый, немного стесняющийся. Посмотрел, правда, с вызовом:
– Не помешаю?
– Нисколько.
– Не могу обедать в пустом заведении…
В общем, понять человека можно. Не тот уют.
Деревянные кадки с жестяными фикусами. Искусственного шелка шторы, как паруса, раздуваемые сквозняком. Огромная бронзовая люстра под потолком, такая огромная, такая темная, так красиво покрытая старой патиной, что сделала бы честь любому театру. Ну, еще прихотливая алебастровая лепнина на потолке и столики, покрытые накрахмаленными скатертями.
А уюта нет.
И посетителей нет.
– Как насчет рюмочки? – с непонятным вызовом поинтересовался транзитник. – У меня до поезда три часа. Если, конечно, не опоздает.
Сергей неопределенно кивнул.
Вообще-то пить с незнакомыми людьми он не любил, всегда старался отделаться от подобных предложений, но транзитник, несмотря на некоторую нагловатость, не вызывал отталкивания, даже что-то смутно знакомое угадывалось в лице. Известно, что все люди на кого-нибудь похожи. Разговоримся – выясним.
– Я предложил, я и закажу, – обрадовался транзитник.
И поманил пальцем официантку:
– Нам бы «Российской».
– И воду будете?
– И воду будем, – незнакомец уставился на официантку. – Чего ж воду не быть? И мясо будем! Только овсянки не надо.
– Какой овсянки? – удивилась официантка.
– Да нет, это я так шучу, – ухмыльнулся транзитник, будто поймав себя на оговорке. – Солянку подайте, ну, мясо там.
И хмыкнул, когда она отошла:
ebooksa