– Мы с майором Егоровым почти всю ночь провели над бумагами, – опять напомнил Валентин. – Я о Томске и томичах много узнал. Точно говорю, много у вас интересных людей. Плесень любит сырость. А в России сейчас сыро.
– О чем это ты?
Валентин засмеялся:
– Да все о Мезенцеве. В Томске действительно о нем одном и судачат. Да еще об отце Дауне. Никто этого отца не видел, а судачат о нем.
– Ну, не совсем так, – возразил Сергей. – Судачат и о другом. Тебе твой майор Егоров сказал, что в Томске пропал не один Мезенцев? Еще, например, поэт-скандалист Мориц пропал. Совсем шумный был человек, а пропал. А с ним пропал несовершеннолетний инвалид по прозвищу Венька-Бушлат, тоже не самый тихий. Алкаш да калека, вот куда они могли деться? А до них Ленька Варакин…
– Варакин?
– Ну да. Его я хорошо знал. Мошенничал, конечно, но легко, с фантазией. Когда Ленька пропал, его искали. Конечно, не нашли, но месяца через три пришло от него письмо. Дескать, все надоело, все обрыдло до рвоты. Дескать, решил спрятаться в каком-то монастыре, там доживет жизнь. В общем, я понимаю… Варакину да Мезенцеву было что замаливать.
– Письмо он сам написал?
– Жена так утверждает.
– А экспертиза?
– А экспертиза поддерживает жену.
– А такой поступок, он в характере Варакина?
– Ленька был взрывной человек, – кивнул Сергей. – Он и не такое мог отмочить.
– Ты объясни, – Сергей откинулся на спинку стула. – Если труп, найденный в Ушайке, не принадлежит Мезенцеву, то почему в кармане нашли паспорт Мезенцева?
– Следствие выяснит.
– Оттягиваются ребята, – усмехнулся Валентин.