– Женщина сына прятала, – замедлив шаг, дав возможность Денису догнать ее, проговорила Малика. – Она русская. Муж чеченец. Он умер. А сына она на войну не отдавала. Он в горах был. Пришел, за ним и явились. Ему пятнадцать лет.
– Пацанов на войну тащат, – зло буркнул Денис. – Духи…
– В четырнадцать лет мальчик в Чечне уже мужчина.
– А почему ты не замужем? – вдруг спросил Денис.
– Вот дом, – ушла она от ответа. – Зайдем. Ничего не проси, даже воды.
– И не стал бы, – процедил Калмыков. – Яду накапают… духи!
– Я тоже чеченка, – остановившись, повернулась к нему Малика. – Не надо так говорить обо всех. Я пять лет училась в России и знаю, что не все русские прекрасные люди. – Вздохнув, повернулась и пошла к калитке большого дома.
Поморщившись, Денис пошел за ней.
Почувствовав легкое прикосновение, Борис, еще не открыв глаз, перекатился через спину и вскинул руку с пистолетом.
– Трое, – услышал он шепот Ильи. – Снайпер, пулеметчик и автоматчик. Нет, – тут же поправился он, – вон еще четверо!
Борис, не поднимаясь, развернулся и подполз к краю скалы. Осторожно выглянул из-за камня. Увидел неторопливо идущих по направлению к ним троих, а чуть сзади еще четверых бородачей.
– Начнем, – взявшись рукой за покрывавшую пулемет пленку с каменной крошкой, шепнул Богатырь.
– Они не за нами, – уверенно проговорил Борис. – Открыто идут.
– Ну и что? – оскалился Илья. – Мы их сейчас и сделаем. Пока не ждут.
– Ты забыл, – сказал Бабич, – Малика с Денисом там.
Илья приглушенно выматерился.
Боевики, свернув левее, обогнули скалу и, провожаемые взглядами русских, спустились к реке. Пошли вправо по берегу.
– Куда это они? – проворчал Богатырь.
– Черт их знает! – Бабич потерял интерес к боевикам. – Покемарь. – Устраиваясь перед камнем, он взял бинокль у Ильи.
– Пожрать бы, – перевернувшись на спину, вздохнул Илья. – В животе что-то здорово сосет. Так и кони двинем. Если увижу кухню, – мрачно пообещал он, – пойду в атаку. Хоть нажрусь перед смертью.