– Прикидываю…
– А чего нас перевезли?
– Я откуда знаю? – рассматривая при свете горящей свечки перевязанный обрубок пальца, буркнул Александр. – Наверное, кому-то рабы понадобились.
– Но отец обязательно заплатил бы…
– Ты им это говори! Мне-то на кой черт жуешь?!
– Русские, – раздался голос сверху, – ничего не бойтесь. Никто вас не тронет. Некоторое время побудете здесь. Сейчас вам дадут поесть.
Сверху на веревке осторожно спустили большую кастрюлю.
Едва она коснулась земляного пола ямы, веревку, продетую через ручки, сразу вытянули наверх.
– У него, – крикнул Юрий, – палец отрублен! Перевязать бы…
– Сейчас все будет, – ответил тот же человек, и крышка закрылась.
– С чего бы это? – пробормотал Александр. Подойдя, снял крышку, увидел нарезанный тонкими ломтиками хлеб, бутылку молока и две пол-литровые банки с кашей. – Странно…
– Ты это, – предупредил Юрий, – особо не налегай. После голодовки нужно есть понемногу.
– А здесь особо и не на что налегать, – хмыкнул Сашка. – Они тоже понимают толк в медицине.
– Досталось автобусику, – осматривая микроавтобус с разбитыми боковыми и передними стеклами, изрешеченный пулями салон и корпус, покачал головой Локтев. – И что с ним делать? – повернулся он к подошедшему хозяину.
– Мотор сними, – буркнул тот. – В общем, все, что цело. Салон новый привезут. Переставите. Нужно снять все за сутки. – Он неторопливо пошел к дому.
– Не успеем, – громко сказал вслед Сергей.
– Должны успеть, – не останавливаясь, буркнул чеченец.
– Видать, давят их наши, – проворчал прапорщик.
– В случае остановки, – сказал худощавый чеченец в кожаной куртке Илье, Денису и Борису, сидевшим в салоне небольшого микроавтобуса, – не выходите. Если начнется бой, бейте по тем, кто в камуфляже.