– Вот так-то лучше, господин Роенко! Капитан-разведчик, так?
– Угадали! Только уже бывший – и капитан, и разведчик.
– Жизнь непредсказуема. Может поднять до небес, а может и в яму сбросить!
– Полностью согласен с вами. Так я к вашим услугам, Эдуард Генрихович!
– По телефону всего не сказать. Предлагаю разговор наедине в более подходящем месте. Выходите из дома, я жду вас в машине.
– Не пойдет! Лучше уж вы ко мне. Здесь и места побольше, чем в вашей бронированной коробке, и мне спокойней.
Наступило молчание.
– Сергей, отпустите моего помощника.
– Отпущу, но после того, как вы займете его место. Я всегда готов на компромисс.
Опять молчание.
– Хорошо! Я иду.
– В таком случае продолжайте говорить по телефону все время, пока не зайдете в дом. И еще: оружие, если оно у вас есть, оставьте лучше от греха подальше в машине.
Гофман лишь подтвердил:
– Я иду!
Видя приближающегося Гофмана, Сергей привел в рабочее состояние записывающее устройство ручки Гурама.
Гофману пришлось согнуться из-за своего высокого роста, чтобы пройти низкую дверь. Он вошел в комнату и увидел сидящего у окна помощника. Обернулся. Сзади на него смотрели симпатичные, но холодные глаза молодого, подтянутого, хорошо сложенного человека, держащего автомат, направленный стволом в голову вошедшему. Сергей пригласил:
– Милости прошу, Эдуард Генрихович! А ты, Виктор, вали отсюда! Мухой! Освободи место шефу! Пошел вон!
– Мне кажется, своими людьми вправе распоряжаться только я! – нахмурился Гофман.
– Это вам только кажется, – улыбнулся обезоруживающей улыбкой Роенко. – Слушаю вас, хотя, честно говоря, не понимаю, из-за чего вы подняли такой шум и устроили целое представление. Неужели нельзя было ночью тихо послать ко мне киллера. И все дела! А вместо этого такой спектакль?
– Вы предпочли бы киллера, а не этот, как сами выразились, спектакль?