– Отчего же? Он меня, естественно, устраивает больше, но для кого вы его разыгрываете? Не для ментов ли? И сейчас сюда прибудет ОМОН, чтобы вязать меня. Но, признаюсь, сомневаюсь! Тогда бы вас здесь не было бы.
– Вы так и будете продолжать говорить за меня? – спросил Гофман.
– А почему не поговорить? Я тут в одиночестве уже сам с собой разговаривать начал, а это, согласитесь, дурной признак, Эдуард Генрихович.
– Не преувеличивайте, господин Роенко. С момента вашего побега вы имели возможность общения.
– Это вы насчет Гурама, что ли?
– Именно! Как вы попали к нему? Насколько мне известно, Гурам ведет замкнутый образ жизни.
– Ну, не такой уж и замкнутый, чтобы с ним не встретиться. А вы, вижу, знакомы с ним?
– В какой-то степени.
– Тогда пусть он вам расскажет, КАК именно мы встретились. Разговор был коротким. Я попросил убежища и работы. Он отказал, сославшись на свои собственные проблемы. Как я понял, у него кого-то из близких чечены похитили. А это, действительно, проблема. Я был в Чечне и знаю, о чем говорю.
– И потом вот так бродили по свалкам и дачным поселкам?
– А вот это, извините, вас не должно волновать.
– Почему не пришли ко мне?
– К вам? Я и сейчас не знаю, кто вы. Интересно, кого бы я искал?
– Гофмана.
– Гофмана?
– Да, слышали про такого?
– Слышал, конечно. Не хотите ли вы сказать, что передо мной сам Гофман?
– Да, я – Гофман!
– Нормально! Да! И вы, значит, Эдуард Генрихович, проявили ко мне такой повышенный интерес? Не знаю, право, гордиться мне или глубоко сожалеть!
– Не гадайте, не будем затягивать беседу. Я скажу прямо: мне понравилось, как вы разобрались с моей охраной на даче. Мне импонирует то, что вы в безвыходном положении ведете себя достойно, что совершили побег вместо того, чтобы прозябать на зоне. Вы глубоко спрятали чувство страха, а значит, можете полностью контролировать себя. Вы уверены в своих силах, спокойны, решительны и дерзки. Одно мне непонятно, откуда в вас это?