Признание моджахеда

22
18
20
22
24
26
28
30

Место нахождения Исмаил-Хана, 10:05 местного времени.

Отключив спутниковый телефон, главарь крупной террористической банды срочно вызвал к себе коменданта крепости Назима Натанджара. Явившись, тот сказал:

— Слушаю тебя, саиб!

Исмаил-Хан приказал:

— Готовь у стены дома место казни одного из заложников. Обеспечь оператора и вызови из Андената Мохаммеда.

Комендант удивленно взглянул на начальника:

— Ты решил казнить одного из русских?

Исмаил-Хан повысил голос:

— Ты что-то плохо понял, Натанджар?

— Нет! Но ничто не предвещало казни. А! Догадываюсь, отец женщины отказался платить названную сумму?

— Нет! Он решил поиграть со мной! Эти неверные, грязные свиньи, совершенно потеряли чувство страха, почувствовав себя на родине хозяевами всего и вся. Купаясь в роскоши и разврате, они утеряли способность реально оценивать угрозы. Поэтому развели вокруг себя полнейший бардак. Но ничего. Мы напомним им, что значит игнорировать наши требования. Туркин, видишь ли, не может немедленно перевести деньги на мои счета. У него внезапная, но плановая проверка его компаний. Лжет Туркин! Алчность его душит. И дочь хочет вернуть, и с деньгами расстаться не может. Но придется. Я не только убью одного из заложников, но и повышу сумму выкупа вдвое! Так что иди, Назим, готовь казнь.

Комендант спросил:

— Людей собирать будем? Казнь проведем публичную?

Исмаил-Хан отрицательно покачал головой:

— Нет! Не своих показываем, так что публичность ни к чему. Охрану не убирай, пусть воины смотрят, как неверному будут отрезать башку, остальных, кроме оператора, начальника охраны и Мохаммеда, не оповещай!

— Извините, саиб! Вы не сказали, кого из троицы намереваетесь казнить?

Главарь банды ответил:

— Руководителя съемочной группы, трусливого режиссера. Как его, Сергинского?

— Да, фамилия старшего русских Сергинский.

— Вот ему и отрежем голову, а то он у нас от страха скоро сам подохнет.