— Успокойся, Валя, все, все. Не кричи.
Женщина взглянула на полковника глазами, полными слез:
— Он… он погиб?
— Не знаю!
— Это из-за меня! Столько крови. И… Миша… я… я… полюбила его, полковник… понимаете? А теперь?
Она рванулась к Шепелю, но Крымов удержал женщину, прижав ее к себе. Валентина зарыдала. Крымов держал ее, успокаивал, когда самому хотелось завыть волком.
Тимохин же наклонился над подчиненным. Крикнул:
— Хорош ныть! Живой Мишка!
Туркина отпрянула от Крымова:
— Что?!! Жив? Это правда?
— Правда, но прошу, не дергайся, держи себя в руках, сейчас не до тебя!
— Я понимаю, конечно!
Тимохин продолжил осмотр боевого товарища.
— Дышит, пульс слабый, но не рваный. Видно, осколки пробили бронекостюм, но глубоко в тело войти не могли. Хотя там хрен его знает. Кровь теряет. Сильная контузия. Крым? Нам не донести капитана до пункта эвакуации!
— Вижу!
— Вызывай «вертушку» сюда! На поляне сядет.
Крымов тут же вызвал майора Гарина. Передал ему короткий приказ. Через полчаса «Ми-8» медленно опустился на поляну «зеленки», у которой произошел неравный бой группы эвакуации с головорезами Дамири. Приняв на борт тяжелораненого Шепеля, Крымова, Тимохина и Туркину, пилоты подняли в воздух винтокрылую машину. Им предстояло еще подобрать группу Соловьева. С борта «вертушки» Крымов по спутниковой станции вызвал Феофанова:
— Центр! Я — Первый! Прошу ответить!
Генерал ответил немедленно:
— Центр на связи! Слушаю тебя, Первый!