И Вера мгновенно соорудила ужин, мы выпили бутылку "Каберне", вспомнили училищные годы и улеглись спать. Засыпая, я тихо позавидовал семейному счастью друга, красавице жене, губки которой, казалось, все время сложены для поцелуя.
Утром я отправился в "Империю". Накануне была оттепель, ночью же мороз прихватил снежную кашу, и теперь ледяные бугры с треском рушились под моими ногами. Я шел к боссу и понимал, что все глубже засовываю свою голову в пасть неведомому животному.
У входа маячили мальчики в коротких пальто. Они проводили меня заинтересованными взглядами, и тут же я услышал, как один из них по радиостанции доложил:
– Резвый в офисе!
Я глянул на свое отражение в медной табличке на стене, оно меня вполне устроило. В холле меня задержал охранник, но, узнав, равнодушно махнул рукой – "проходи".
И вновь за спиной я услышал приглушенный голос:
– Резвый поднимается наверх!
Наверное, уважаемый читатель, ты вспомнил бессмертные кадры, как штандартенфюрер СС Штирлиц шел коридорами Главупра имперской безопасности прямо к папе Мюллеру. Именно об этом вспомнил и я.
На третьем этаже мне преградили дорогу два амбала. Здесь коридор разветвлялся, в конце его промелькнул человек с заклеенной переносицей. Он развернулся на полном ходу, будто позабыл весьма важную штуковину и поторопился возвратиться. Этот человек не то что встревожил меня, но вселил в душу неудобство: он показался мне знакомым. Но я тут же забыл о нем, потому что из-за спин охранников выглянул жердеобразный мужчинка – вихляющийся секретарь из приемной.
– Нельзя! – закричал он пронзительно, будто я собирался совершить тягчайшее преступление. – Без вызова ни в коем случае нельзя!
Дурачок сыграл свою жалкую роль. На самом деле, меня пристально сопровождали и с нетерпением ждали.
Через четыре с половиной минуты меня подтолкнули в кабинет Вячеслава Викторовича.
Седой джентльмен с интересом глянул на меня и спросил:
– Ты на кого работаешь, нахаленок?
– На себя, – ответил я туманно.
– Рассказывай, что натворил…
– Бил стекла по распоряжению Вераксы. – Я пожал плечами. – Потом он смылся, а меня повязали.
– А ты не знаешь, почему тебя повязали? – быстро спросил босс.
– Меня подставили… Вы, видно, думали, что я сейчас лежу на нарах? Неожиданный поворот, не правда ли? – с сарказмом сказал я. – Только я не понимаю, зачем эти штучки? Может, для того, чтобы свалить на меня грязное дельце и закатать на полную катушку – под проникновенные разговоры про афганское братство, про взаимовыручку…
– Заткнись, пожалуйста! – попросил Вячеслав Викторович и почесал макушку. – Никто тебя не хотел сдавать. Где машина?