Кирилл представил себе жену, и ее тонкие пальцы на белой ягоде живота, и через секунду он спал, смотрел какой-то особенный сон и улыбался во сне.
В ночь накануне учений Джамалудин Кемиров снова встретился с полковником Аргуновым. Они поговорили минут двадцать и разошлись, а Джамалудин остался в кабинете со своими командирами.
На письменном столе вместо бумаг и финансовых отчетов лежала штабная карта, и горы Аварии на этой карте были пригвождены к дереву крошечными булавками, символизирующими расположение русских полков и артдивизионов.
– Ты слеп или что? – сказал Хаген, – посмотри на их позиции! Они стоят для войны, а не для учений. Если 692-й полк наносит удар, он наносит его по Бештою! Если 23-ая разведывательная бригада ГРУ наносит удар, она берет под контроль Куршинский тоннель! Я тебе сейчас по карте могу сказать, какое подразделение будет бить по какой территории!
Джамалудин молча, без всякого выражения, смотрел на карту.
– А армию ты их видел? – продолжал Хаген, – у них траки отваливаются! Один танк идет, три «бешки» на сцепке тащит! Их колонна потеряла половину техники, прежде чем доехала до Торби-калы.
– И какое это имеет значение? – поднял глаза Джамал.
В одиннадцать вечера полковник Валерий Аргунов подъехал на своем «уазике» к Дому на Холме.
На въездах в город уже стояли блокпосты, и новенькие дороги были разбиты танками, но здесь, в самом городе, над улицами сверкали реклама и фонари, а посереди центральной площади бил светомузыкальный фонтан.
Аргунов вылез из «уазика» и замер, раскрыв рот: посереди гранитных плит стояла сплошная стена воды, и на ней под музыку в лазерных лучах сплетались в танце мерцающие голограммы.
На скамейках украдкой целовались молодые парочки, и молодые мамы выгуливали детей, – детей было необыкновенно много, несмотря на поздний час, они носились по плитке с игрушечными автоматами, катались на тут же устроенных горках, кувыркались и визжали. Каждый раз, когда Аргунов приезжал на Кавказ, его сердце сжималось, когда он видел прыгающих повсюду, как горох, детей, и каждый раз, когда он приезжал к матери в Курган, ему казалось, что в Кургане детей вообще нет.
Город словно упрямо цеплялся за мир, и отчаянно пытался жить так, как он жил последние два года, и черноволосые парни с автоматами у входа на площадь улыбались детям и присаживались на корточки, чтобы шестилетний мальчишка мог погладить черный, сверкающий в бликах фонтана ствол.
На первом этаже элитного жилого комплекса, глядящего прямо на диковинный фонтан, был устроен банкетный зал, и в зале пировали военные.
Командующий СКВО сидел во главе стола; справа от него сидел премьер Христофор Мао, а слева – Наби Набиев, снова в своей барашковой шапке, натянутой на самые уши.
Тут же откуда-то подлетел официант, наливая полную стопку. Аргунов прикрыл стопку рукой и сказал:
– Я встречался с Джамалом. Он хочет отменить антитеррористическую часть учений. Он предлагает, чтобы вместо этого мои люди вместе с АТЦ устроили засады в местах, где боевики могут атаковать наши колонны.
Командующий округом завертел головой, а Мао сказал:
– Это лишний раз доказывает, что он заодно с боевиками! Он заманит ваших бойцов в в горы и убьет!
– Вряд ли он заодно с боевиками, – возразил Аргунов, – иначе бы он не взял в заложники семью Булавди.
– Да вы, полковник, похоже, просто боитесь черножопых! – с гневом сказал командующий, – иначе бы вы расстреляли этих бандитов прямо на стадионе!
ebooksa