В семь часов утра полковник Аргунов доложил командующему учениями, что террористы блокированы на заводе. Он отсалютовал и повернулся, чтобы уйти, и в этот момент в кабинет влетел Христофор Мао.
– Булавди в Тленкое! – закричал Христофор.
– Это точно? – спросил командующий.
– Вот это они сделали с блокпостом!
И Мао выложил на стол запись, которую пришла Дауду по мобильному от его агента. Командующий нажал на кнопку «воспроизведение» и позеленел. Лихой бросился в туалет, а Христофор Мао смотрел с каким-то особым вниманием. Рот премьера слегка приоткрылся, розовый, покрытый каким-то белым пушком язык, непрестанно облизывал губы. Казалось, что Мао смотрит не резню, а порнофильм.
Запись шла пять минут. Наверное, это был только кусок. Наверное, офицеры умирали дольше. Лихой вернулся в кабинет, утирая мокрый рот.
– Товарищ полковник, – сказал Христофор Мао, – вы были правы. Снимите своих людей с учений и уничтожьте их.
– Мне нужен письменный приказ командующего учениями, – отозвался Аргунов.
Генерал армии опустил взгляд. Это было слишком сильное решение – отменить учения и начать войну. Генерал не привык к таким решениям.
– Я поймаю Булавди, – закричал полковник Лихой.
– А если это ловушка, – спросил Аргунов, – если они нарочно прислали пленку, чтобы заманить в засаду колонну?
– Я поймаю Булавди! – повторил Лихой.
«Идиот, ты думаешь, Хаджиев будет ждать тебя там, в селе? У него наверняка выставлены посты. На чем ты, интересно, подберешься скрытно к Тленкою?»
– С богом, Александр Васильич, – промолвил генерал Хобочка.
Через пять минут после того, как он покинул кабинет командующего, начальник штаба защитных и заслонных операций Христофор Мао вызвал к себе Дауда Казиханова. Приказание Мао было кратким и исчерпывающим.
– Нет, – ответил Дауд.
– У тебя нет выбора. Если Джамал станет президентом, я найду, как получить у него прощение. Напомнить, как?
Дауд молчал несколько секунд, а потом кивнул и спустился во двор. Через пять минут Христофор увидел из окна второго этажа, как начальник РУБОП, вместе со своими сыновьями, выезжает с завода.
Кирилл проснулся через полтора часа. Золотистое, как поджаренная хлебная корочка, солнце заливало салон самолета янтарным светом, за соседним столиком наворачивали блины с икрой, и Шамиль сидел напротив Кирилла, согнув крепкие кривые ноги и играя в какую-то стрелялку на телефоне.
Семен Семенович, сидевший наискосок в глубоком кожаном кресле светло-салатного цвета, поднял голову от бумаг и поманил Кирилла пальцем, и Кирилл пересел к нему, а Марк Сорока, в безукоризненной белой рубашке и серо-стальном костюме, наоборот, поднялся и пересел к Шамилю.
ebooksa