Хайхароев не думал, что Булавди сумеет проехать по дороге один, и поэтому он послал в «жигулях» водителя. Они ехали, и Булавди сначала не понял, почему за ними такой густой стеной встала пыль. Потом из нее начал разлетаться асфальт, а потом они влетели в Аршты. Уже потом, через три года, Булавди узнал, что те парни, которые украли «жигули», убили Мишку в тот же день. Булавди тогда вернул «жигули» Марине Алексеевне, но она потом все равно умерла с горя.
Третий раз он умирал в июне. За день до смерти Булавди подъехал к дому, где жила девушка, которую он очень любил. Айсет вышла к роднику, и они наговорились всласть, и Айсет спросила, куда он уходит. «Ты узнаешь из новостей», – сказал Буладви.
На следующий день он был в Буденновске. Он ехал обратно в автобусе с каким-то профессором, и тот рассказывал ему о лекциях, которые он читает в МГУ. Булавди очень понравились, как профессор рассказывал о свободе и ответственности. Булавди спросил его: «А можно я после войны послушаю ваши лекции?» Профессор дико поглядел на него и сказал: «Конечно».
Четвертый раз он умирал в августе девяносто шестого. Перед смертью он снова спустился с гор к молодой жене, и она сказала ему, что беременна.
На следующий день Булавди вошел в город Грозный. Булавди не знал, будет ли у Айсет сын или дочь, и просил Аллаха, чтобы это был сын. Ведь он совершенно точно знал, что умрет. Никто из вошедших в тот день в Грозный не входил туда, чтобы победить. Все они шли, чтобы умереть, но так получилось почему-то, что они победили.
Когда Булавди вернулся, оказалось, что русский самолет сбросил бомбы на его село, и Айсет уже похоронили, вместе с ее матерью и нерожденным ребенком во чреве. Булавди достал из погреба двух русских солдат, которые уцелели при налете, и перерезал им горло.
После этого Булавди перестал считать случаи, когда он умирал, и жил так, как будто он уже умер.
Булавди долго обдумывал предстоящую операцию. Он не заблуждался насчет своих сил. Он мог подстеречь колонну – с невероятной беспечностью они все таскались без прикрытия и без разведки, и устроить еще одну Чертову Пасть. Он мог взорвать танк, вырезать блок-пост или спровоцировать перестрелку между русскими и муртадами. Но у него не было возможности взять кого-то в заложники и не было требований, которые можно выставить Русие.
Независимость? Булавди сомневался, что многим в республике сейчас нужна независимость. Похоже, им куда больше был нужен этот химзавод. Этот их чертов западный завод был такой же ширк, как их чертова западная демократия.
Булавди давно не знал, зачем он воюет. За свободу? Это было глупо, воевать за свободу. Чтобы получить свободу, не надо было бегать с оружием в горах. Надо было помогать Джамалу строить этот чертов завод. Все, кто воевал за свободу, либо лежали в земле, как Джаватхан, либо перебежали к Джамалу, как Шамиль.
За Аллаха? Булавди уже даже не помнил, как он начал воевать, но он смутно помнил, что когда он начинал воевать, он воевал не за Аллаха. Он воевал потому, что на его землю пришла война, и в республике пропали деньги и появились танки. Теперь Джамал сделал так, что танки ушли, а деньги вернулись. За что же воевал он, Булавди? За то, чтобы деньги слова исчезли, а танки снова пришли?
Он был кровник Джамалу – вот и все.
Булавди знал, что у него есть силы только на один выстрел. И он не сомневался, в кого стрелять. В Джамалудина Кемирова.
Если убить Джамалудина, хозяином республики останется Христофор Мао. Если хозяином будет Христофор Мао, Русня потеряет Кавказ через год.
Далеко внизу, на белом песке серпантина, показался военный «уазик». Это был русский сержант из части, которую разместили в селе. Сержант был неплохой человек, только много пил. Он продавал оружие и жаловался на начальство, которое торгует родиной.
Сержант вышел из машины и открыл заднюю дверцу. Весь задок машины был забит цинками с патронами, и еще сверху лежали три выстрела к гранатомету.
Сержант дружески хлопнул горца по плечу и сказал:
– И на что вам столько патронов?
– На свадьбу, – ответил Булавди.
– И когда свадьба?
ebooksa