— Новый, хотя и не в масле, — сообщил он. — Единственная проблема — патроны.
— Что, он не перестволен под натовский калибр?
— Точно, — улыбнулся Горец. — Старый калибр — семь с половиной на пятьдесят пять. Шестьсот патронов можешь забрать хоть сейчас. Через неделю — две, четыре, шесть тысяч, сколько скажешь.
Майор Ришард был полной противоположностью Горца: подкупающая улыбка и пугающие свирепые глаза. Беседуя со старшим офицером Национальной армии Чада, Нико мысленно поделил его лицо на две части и обращался к нижней — до тех пор, пока майор не скрыл глаза за солнцезащитными очками.
— А, так вы русские! — обрадовался он.
— Точно, — адвокат улыбнулся военному. — Мы — шестая часть суши. Вообще нам оружие ни к чему. Раздайте лопаты, и мы любого врага землей закидаем.
Ришард рассмеялся.
— Я знаю русского посла, — завысил он до небес должность военного атташе. — А вы с ним знакомы? — Как раз в этот момент он и надел черные очки.
Нико за версту чуял подвохи. Будучи опытным юристом, он походя вышел из положения.
— Если бы я был знаком с послом, сейчас я разговаривал бы с генералом. Но вы всего лишь майор. Не обиделись?
— Нет, — покачал он головой. — Но я был бы плохим майором, если бы не мечтал стать генералом, — высказался он. — Но Румянцева вы знаете. — Он сам проявил себя с дипломатической стороны и переменил тему разговора. Указав рукой на «Лендровер», он спросил: — Вы на этой машине собираетесь в Абеше?
Эту машину Николаев арендовал через связи военного атташе. А по большому счету, он выкупил ее, поскольку сумма аренды составила реальную стоимость машины плюс страховка.
— Да, — ответил он. — Но в сам Абеше мы не заедем. Нас пригласили выступить с концертом в селении Юкола-джамп. Там намечается праздник.
— Так вы музыканты! — в прежнем восторженном стиле откликнулся майор. — На чем играете?
— На скрипке.
— Боже… Если бы сказали, что играете на ударных, я бы вам не поверил, а так… — Майор развел руками.
Эта встреча произошла в ресторане французской кухни, что в центре города. Николаев в очередной раз отметил, что цены на продовольствие в Чаде кусаются. Они фактически в два раза выше, чем в Тунисе или Египте. Плюс обдираловка в ресторанах: чаевые, составляющие десять процентов от суммы счета, уже были добавлены в счет, а официанты ждали вторых чаевых. Нико не выглядел богатым иностранцем, но ему всегда выписывали счет по максимальному тарифу.
Майор остался доволен обедом. За едой он говорил на близкие ему темы. В начале этого года его подразделение было брошено на «подавление активности суданской группировки»; с середины января эта группировка удерживала контроль над одним из чадских городков. Подразделение Ришарда действовало решительно: противник был вытеснен на восток по направлению к границе с Суданом. А во время атаки майор и его бойцы вторглись на территорию соседнего государства, где произошли новые столкновения с суданскими военными. «Ваши люди не пострадали?» — спросил Николаев. Майор улыбнулся и покачал головой: «Только раненые. Из моего отряда — пять человек. Мы убили несколько суданцев, чем вызвали волну протеста в этой стране. Так писали журналисты».
Ему было комфортно ехать на своем штабном джипе в голове колонны. А Нико с Каталой задыхались даже в наглухо закрытом салоне. Проклятая пыль проникала через воздухозаборник; перекрыть его означало отравиться углеродом. Временами даже Николаев остро жалел о надежной защите: ему она показалась мнимой. Но стоило ему обратить мысленный взор на багажник машины, где лежал пулемет и шестьсот патронов к нему плюс менее мощные «пукалки», как все менялось. «Лендровер» был неотделим от «сухопутного ордера», конвоя, который передвигался со скоростью сорок километров в час. Боевое подразделение могло развернуться в считаные секунды и дать отпор подразделению до батальона и перейти в наступление.
Порой Нико казалось, что он едет не по следам грузовиков марки «АСМАТ», а по следам «Шевроле», сгоревшего накануне. Видимо, защита в лице чадских военных заставила его по-другому взглянуть на прошлое и он едва ли не простонал: «Каким же болваном я был, когда поперся через всю страну, подвергая риску девочку и Мэрион». Повстанцы обстреливают посольства в самой столице, а на «больших дорогах» они занимаются натуральным разбоем. С таким же успехом он мог корить себя за безрассудность, которая на протяжении двух лет была его гидом в полюбившейся ему Сербии…