Оружие уравняет всех

22
18
20
22
24
26
28
30

Сволочь.

Ах, если бы не мягкотелость адвоката… По всей стране разбросаны военные блокпосты, на которых вооруженные охранники не преминут проверить документы у белых и затянут старую песню о том, что бумаги не в порядке. И только доллары могут устранить этот недостаток.

— Русские? — спросил офицер с приплюснутым носом и широченными ноздрями, не закрывая паспорта Николаева.

— Да, — ответил адвокат.

Пограничник склонился еще ниже и несколько мгновений неотрывно смотрел на Каталина; на Живнова ноль внимания, как будто его не существовало. Нико ждал команды: «Выйдите из машины». Он подчинится, но прежде обменяется взглядом с Каталой: «Я пойду». — «Не стоит этого делать». Он чувствовал заряженность товарища, который, как ему казалось, посылал ему мысленные месседжи: «Здесь некому слушать вариации из оперы „Мельничиха“».

— У меня к вам просьба, — вдруг услышал Нико. И ответил так быстро, что не узнал себя, спокойного, выдержанного; по идее, такой скоропалительный ответ мог дать Каталин. — Да, да, конечно, слушаю.

Обычно после подобной скороговорки следует обыск машины и более тщательная проверка документов, сверка по базе данных и живым людям.

Пограничник ничего необычного не заметил. Он указал на Мэрион.

— Видите эту женщину с ребенком?

«А, Мэрион и Сюзон? Вижу, конечно».

— Где?

— Вон там, — он указал рукой.

— Теперь вижу.

— Ей нужно в центр. Может быть, подбросите ее? Сегодня водители несговорчивые. Обычно в подобных ситуациях женщинам, а уже тем более женщинам с детьми не отказывают.

— Нет проблем. — Нико обернулся, всем видом показывая, что присматривает место для пассажиров, и обмер: на заднем сиденье, там, где часом раньше сидела Мэрион, лежала кукла.

Капитан машинально повторил за Нико и тоже увидел детскую игрушку.

— Чья это?

Мэрион, покусывая губы, старалась разглядеть через пыльное лобовое стекло лицо Николаева. Он, наверное, ругает ее на чем свет стоит. Она невольно и всерьез втянулась в игру и могла найти оправдание своей инициативе: русские мужчины и собой рисковали — это их право, но они рисковали и жизнью Сюзон, и Мэрион, и последняя была вынуждена защищаться. Она нашла, казалось, способ обезопасить себя, избавив от подозрений, обратившись к пограничникам напрямую. Прямота, на ее взгляд, частенько обезоруживает. Но не всегда. Интересно, сегодня такой день, когда прямота обезоруживает? Ей стало смешно от своих мыслей, которые она едва не произнесла вслух, но проартикулировала — точно. Это был смех на нервной почве.

«Мэрион»…

Она не раз и не два переходила границу в этом месте. И если уж она не узнала ни одного пограничника, то ее не узнают и подавно. Сотни женщин с детьми и без проходят по мосту ежедневно. Если брать в масштабах года, то счет шел на миллионы. Это и многое другое легло в расчет, когда Мэрион подбирала вариант перехода через границу.