Дождь прекратился, но тучи упорно не хотели отправиться восвояси. Они немного отощали, но их чрева все еще имели изрядный запас воды, готовой излиться на землю от малейшего прокола. Даже птицам это было понятно; они не поднимались ввысь, стараясь летать ниже границы облаков – чтобы ненароком не нарушить целостность их тонкой оболочки.
Наши тихие посиделки нарушил дед Никифор. Его длинный утиный нос, учуяв запахи спиртного, смешно зашевелился. Блеклые старческие глаза жадно уставились на бутылку, но когда дед увидел, что она пуста, нос опять стал бесформенным и уныло опустился к низу.
– Доброго вам здоровьица! – задребезжал он надтреснутым голосом и поклонился в сторону Пал Палыча, восседающего за столом с непроницаемым лицом Будды; только без улыбки.
Пал Палыч даже не заметил, что нашего полку прибыло. Похоже, мыслями он был очень далеко.
– Здравствуйте! – сказал я как можно мягче – негоже обижать небрежным отношением старых людей, какими бы вредными они не были. – Как поживаете?
– Живем, хлеб жуем, – ответил, присаживаясь к столу, дед Никифор. – Вот только беда – жевать нечего.
– Угощайтесь, – поняв намек, я рискнул на широкий жест, так как Пал Палыч никак не реагировал на появление старика.
А стол, судя по разнообразию продуктов, накрыл квартирант Зосимы. Хозяин расстарался лишь на хлеб, маринованные грибы и квашеную капусту.
– Благодарствуем… – Дед Коськин покосился на пустую водочную бутылку и тяжело вздохнул.
– Там… – вдруг подал голос Пал Палыч. – Под лавкой, – уточнил он, посмотрев на меня сумрачным взглядом. – Закатилась…
Дед Никифор даже вздрогнул, услышав несколько охрипший, басовитый голос Пал Палыча. Я полез под лавку и нашел еще одну, нераспечатанную, бутылку финской водки. Дед Никифор тут же оживился и нетерпеливо заерзал на табурете, рискуя сломать довольно хлипкую деревянную конструкцию.
– Наливай, – опять подал голос Пал Палыч.
Я не стал мешкать. Когда рюмки были наполнены, Пал Палыч тряхнул головой, прогоняя навеянную спиртным вялость, и спросил:
– А где Зосима?
Видимо он забыл, что его собутыльник дрыхнет уже битый час.
– Спит, – коротко ответил я, и подцепил на вилку маринованный гриб.
– Разбудите, – с пьяной настойчивостью боднул крутолобой головой Пал Палыч.
– Пусть отдыхает, – осторожно вмешался в наш диалог дед Никифор. – Вы молодые, вам все нипочем, а нам, старикам, уже того… покой нужен.
Я едва не рассмеялся, когда старик Коськин не сдержался и воровато посмотрел на бутылку. Его "забота" о Зосиме была прозрачней финской водки. Просто дед Никифор моментально смекнул, что делить поллитру на троих гораздо выгодней, нежели на четверых.
– Ну, раз так… – Пал Палыч выцедил водку врастяжку, как драгоценный бальзам.
ebooksa