Морской закон

Наконец боевики одолели Малика, завалив его на живот, вывернули руки за спину, затянули на запястьях пластиковые наручники. Чтобы комиссар не особо трепыхался, Скорпион не очень сильно приложился кулаком к его затылку. Абуала Малик тут же обмяк. Его усадили в кресло, Кобра достал прямоугольную коробочку – короткоимпульсный передатчик. Назир Шах соблюдал полную секретность при проведении операции, поэтому строго-настрого запретил пользоваться мобильными телефонами.

– Шакал в капкане, – доложил Кобра и услышал ответ:

– Принял, выезжаем.

Голос следователя звучал неестественно из динамика, но механическая информация, выходящая в эфир, автоматически кодировалась, а в приемнике также расшифровывалась…

Черный минивэн подкатил к усадьбе через сорок минут. Услышав звук подъехавшей машины, Скорпион включил электродвигатель, отворяющий ворота.

– Где он? – спросил Назир Шах, выбравшись из салона автомобиля.

– В холле, – указал боевик.

– Значит, к разговору готов, – довольным голосом произнес следователь, вынимая из салона чемоданчик со спецсредствами. Глянув на замершего рядом Савченко, напомнил: – Маску надень, и действуем, как договорились. Главное, вывести его из себя, чтобы комиссар от страха не мог сопротивляться. Нужно сломать его психологическую защиту.

– Все будет в лучшем виде, – натягивая на лицо черную маску, заверил его Виктор. Он слишком давно мечтал о встрече с этим человеком.

Втроем они прошли в дом, Абуала Малик сидел в кресле. Он уже пришел в себя, но никак не мог понять, кто на него напал и что вообще происходит в его доме.

Комиссар услышал незнакомую речь. Впрочем, почему незнакомую, на этом языке разговаривали арестованные русские. От нехороших предчувствий тело комиссара покрылось липким противным потом.

В холл вошли трое мужчин крепкого сложения. Один из них молча указал на оцепеневшего комиссара, второй поставил кейс на стол, преувеличенно громко щелкнул замками и стал доставать наружу различные предметы, некоторые из них комиссар хорошо знал – пыточный инструмент.

Третий боевик в черной маске подошел к Малику и, ухватив за полы рваного халата, легко оторвал от кресла и злобно прошипел:

– Вот ты мне и попался, сука. – Кулак, сжимающий халат, рванулся вперед, с треском разрывая легкую ткань. Сокрушающий удар пришелся комиссару в челюсть. Тот не удержался на ногах и полетел на пол, опрокидывая кресло. Но это было только начало экзекуции; едва Абуала рухнул на пол, на него мощной кошкой прыгнул Савченко. Придавив Малика всей массой, ухватил за горло и по-звериному прорычал: – Я тебя, сучья падла, на лоскуты порежу, собственные кишки жрать заставлю.

Следующий удар пришелся в область солнечного сплетения, тело комиссара пронзила острая боль. Малик выгнулся, как если бы его пытали током.

Назир Шах, до сих пор молча наблюдавший за муками комиссара, подал знак, и Кобра со Скорпионом оттащили вошедшего в раж Савченко, а комиссара вернули в прежнее положение. Абуала Малик сразу понял, что к нему явились товарищи тех, им арестованных. И пришли не с поклоном, слезно молить принять участие в судьбе несчастных. Нет, эти звери пришли не за милостью, они пришли мстить.

Внезапно его осенило, что эти русские не были обычными туристами или хотя бы дипломатами, они были офицерами спецслужб, значит, и к нему пришли такие же спецы. Малик почувствовал новый прилив ужаса, увидев в руках одного из напавших на него огромный, с широким хромированным лезвием тесак. «С таким ножом они точно сделают из меня шашлык, и все из-за этого проклятого американца», – с ненавистью подумал о Френке Биглере Малик, проклиная себя за соглашение с ЦРУ.

Абуала Малик безумными глазами наблюдал, как один из незнакомцев любовно перекладывает на столе инструменты пытки.

«Проклятый шайтан, он мне запудрил мозги долларами». Ненависть к американцу с каждой минутой все больше закипала в крови комиссара, от страха перед предстоящими пытками он начал терять связь с реальностью.

– Сейчас из вашего рта вынут кляп и мы сможем спокойно поговорить, – Назир Шах заговорил с комиссаром на арабском языке, но Малик находился в глубоком ступоре и не воспринимал его слова. Пришлось залепить пару мощных пощечин, только тогда полицейский понял, что от него требуют, и закивал головой.