К запаху казармы примешался еще один – сырой и плесневелый дух подвала. Вход в него начинался с лестницы, правее тумбочки дневального. Лестница, как верно определил Подкидыш, была сквозной – бетонные марши, соединенные площадками, вели и в подвал, и на второй этаж здания.
Взгляд вправо, откуда раздались тяжеловатые шаги. Скорее всего – дневального, определил Марк.
Откуда он появился? Из туалета? Наверное, да. Оттуда несет нужником.
Сергей чуть отступил вглубь и жестами показал Скумбатову, ставшему у стены напротив: «Один человек. Справа от тебя. Направление – к нам». И по мере приближения дневального отступил еще. «Шесть. Пять шагов», – показывал он Сане.
Один-Ноль убрал автомат за спину и потянул из ножен, крепившихся на бедре, нож.
«Три. Два шага. Один. – Пальцы Марка сжались в кулак. – Он твой».
Один-Ноль, шагнув с левой ноги, развернулся к омоновцу.
Марк не видел, как длинная рука диверсанта метнулась к горлу противника, как Саня, подбив его ногой под колено, в одно мгновение убрал его из коридора; как он опустился позади дневального и приставил ему нож к горлу. Марк в это время смотрел в другую сторону. Он снова вслушивался в казарменный фон и, казалось, был далек от того, что происходило у него за спиной. Почти бесшумно, если не считать глухого стука упавшей на пол пластиковой бутылки.
– Отвечать будешь жестами, – на ухо дневальному прошептал Один-Ноль. – Киваешь – да. Качаешь головой: нет. Замешкаешься, и я перережу тебе горло. – Скумбатов чуть ослабил хватку. – Пленник, которого привез Малик из Дагестана, в подвале?
«Да», – последовал жест.
– Охрана в подвале есть?
«Нет».
– Его камера слева?
«Нет».
– Ключи от подвала и камеры у тебя?
«Нет».
– Я дам тебе возможность сказать. Говори очень тихо, я услышу.
Один-Ноль еще чуть-чуть ослабил хватку, но сильнее прижал лезвие острого ножа к шее омоновца. Ленивая струйка крови потекла ему за воротник.
Скумбатов повторил вопрос:
– У кого ключи?