– Т-так, с-срыг-гал все, Л-леха! Не п-пошло пойло. С-сейчас бы с-стаканчик! А-а, Л-леха? Н-не дай п-пом-мереть. А-а? П-прош-шу, Л-леха! Ты ж ч-чел-ловек, не т-то что д-другие, с-суки!
– Задолбал ты меня, Гоша! Век не рассчитаешься!
– Р-рас-считаюсь! Б-бля буду!
– А чего ты вдруг заблякал, корешок?
Акимов понял, что применил слова, Георгием обычно не произносимые. Необходимо было срочно исправлять ситуацию.
– З-забляк-каешь тут! П-при т-такой-то ж-жизни!
Капитан прислонился к двери так, чтобы в «глазок» Кошкин не мог разобрать, кто к нему в действительности явился. Но он и не стал смотреть в «глазок». Заскрежетал замок, раздался звук отодвигаемого засова. А вот этого Сергей не предусмотрел. И Цакура не сказал. Так что, будь Кошкин трезв и заподозри неладное, не прорвался бы в квартиру капитан. Засов не пустил бы. Но думать об этом времени не было.
Акимов приготовился к нападению.
Кошкин открыл дверь:
– Как же ты мне надоел, Го...
Договорить не смог.
Резкий удар в челюсть отбросил капитана-оборотня обратно в прихожую. Он растянулся возле зеркала. Захлопнув дверь, Акимов вытащил пистолет с глушителем и быстро осмотрел все помещения. Квартира, как и говорил Цакура, оказалась пуста. В гостиной работал телевизор, на журнальном столике стояла бутылка водки, наполовину наполненный бокал и тарелка с порезанной тонкими ломтиками колбасой. Чуть в стороне у лампы – сигареты, зажигалка, пепельница. Кровать в спальне заправлена. Сергей вернулся в прихожую. Спрятал пистолет, достал стилет.
Кошкин пришел в себя.
С ужасом взглянул на нежданного гостя:
– Капитан?
Акимов ответил:
– Я! Из могилы поднялся, чтобы предъявить кое-кому счет за Литвинова. Кому конкретно, не догадываешься?
– Подожди, капитан, подожди! Степаныча приказал убрать Ромашин. Наверняка с санкции Данилевского. Ты же знаешь, мы с Гришко только выполняли приказ.
– Вы не должны были допустить его встречи со мной?
– Да!