– Тогда тебе будет очень плохо. И больно. Постарайся сделать все, чтобы подельник приехал! Мой тебе совет – постарайся. И чтобы он ничего не заподозрил. Звони!
Кошкин набрал номер:
– Василий? Привет!
Акимов, наклонившись к Кошкину, мог слышать разговор.
Гришко ответил:
– Привет! Что-нибудь случилось?
– Ты мне нужен! Немедленно! И не звони Ромашину, проблема, что у меня возникла, не касается Службы!
– Хорошо! Куда подъехать?
– Домой! И давай поторопись. Я жду!
– Понял! Выезжаю!
Кошкин отключил мобильник, взглянул на Акимова:
– Гришко подъедет где-то через полчаса, он недалеко отсюда живет!
– Знаю! Теперь разберемся до конца с твоим вопросом, что я намерен делать с тобой и твоими подельниками. Ответ очевиден. Завалить вас, подонков. За предательство, за убийства, прикрываемые служебной необходимостью, за то, что вы, твари, порочите звание российских офицеров. И первым ответишь ты.
Кошкин хотел закричать, но крик застрял у него в горле.
Акимов выверенным движением вонзил стилет в сердце предателю.
– Это тебе за Степаныча, пес шелудивый!
Убедившись, что Кошкин мертв, Акимов за ноги оттащил труп в спальню. Вытащив из трупа орудие убийства, Сергей протер его полой спортивной куртки Кошкина, спрятал в отсеке ветровки, достал пистолет, прошел в прихожую, приоткрыл дверь, отошел на кухню. Сел на табурет, закурил, стряхивая пепел в раковину.
Полчаса прошли быстро.
В подъезде раздался легкий шум, скрипнула дверь. Затем:
– Леха?