– Ну ничего, обошлось же? Да иначе и быть не могло!
Донцов тем временем, обыскав Полковника, приказал тому лечь на пол.
Павел быстро освободил Гурова, тот поднялся с электрического стула, оглянулся. На паркете, раскинув руки, лицами вниз, с аккуратными, немного обугленными дырками в затылках, лежали помощники Полковника – Гена и Банан.
Капитан приказал Афонину встать.
Тот выполнил приказ, взглянув с яростью, круто размешанной страхом, на Донцова и Гурова.
– Ты... – попытался он что-то сказать Аркадию, но Донцов не позволил сделать это.
Он сорвал с Полковника костюм, рубашку с галстуком, оголив до пояса, затем, подумав, ножом обрезал брючной ремень. Брюки тут же упали к начищенным до блеска ботинкам Афонина. Полковник остался в одних плавках.
Капитан приказал:
– Вперед, мразь, в кресло пыток!
Афонин замешкался, да и брюки, стреножив его, как лошадь, мешали движению. Паша без лишних разговоров подхватил голого врага под мышки, как куклу бросил его на электрический стул.
Посмотрел на Донцова:
– Эти хреновины, – Паша указал на присоски, – куда крепить?
– К телу, Паша! Роли поменялись, и теперь господин Полковник будет отвечать на наши вопросы. А ты, Аркадий, иди в ванную, обработай раны и, если сможешь, немного расслабься! Выпей коньячку, покури!
Гуров отрицательно покачал головой:
– Нет! Донцов как будто что-то вспомнил:
– Ах да, у тебя же небольшой должок образовался к этому типу. Согласен, долги надо возвращать!
Гуров подошел к Полковнику и резко, без замаха, врезал тому точно в нос. Кровь обильным ручьем хлынула на волосатую грудь Афонина.
Капитан спросил:
– А почему ты, Аркадий, не в зубы его, как он тебя?
– Челюсть боялся разворотить. Он тогда разговаривать не смог бы.