Нос у Валерки был с отметиной, которую ему на всю жизнь оставили в «застенках» московской комендатуры: шрам в виде крестика, а точнее – в виде буквы «Х». Сам он называл это печатью. Он мог прижаться носом к заиндевевшему стеклу и оставить на нем отпечаток. Он шутил, предлагая Сергею сотворить на его носу «нолик»: «Мы могли бы коротать время в электричке, по очереди прикладываясь к замороженному стеклу». Он был веселым, неунывающим парнем.
Сейчас его нос был вдавлен. Но не от сильного удара, а как если бы на него давили, дожидаясь окоченения. Видимо, он лежал лицом вниз, пока его не нашли и не перевернули.
Сергей тяжело сглотнул и тихо произнес:
– Эх, бля, Валера, Валера...
Глаза капитана смотрели с холодностью и расчетливостью работника морга: «Он?» Ему не терпелось поскорее закончить процедуру «опознания», чтобы потом одним широким движением снова скрыть труп под серой простыней.
Здесь царил полумрак даже при свете лампы. Ее свет походил на свечение бактерий в колбе. Марковцев не раз бывал в таких складах, которые называли не продовольственными, как назвал капитан, а «мясными». Курсантом Сергей, только-только получивший новенькую форму, проклинал все на свете, поднимая по лестнице скользкую до омерзения коровью тушу. Ему казалось, что еще трое курсантов только держались за тушу, а вся тяжесть легла на него. В то время он был худой и в случае смены пола мог претендовать на мисс Вселенная. Он чуть не разжал пальцы, когда неожиданно – то ли сверху, то ли снизу – на тушу набросились крысы. Огромные, полуметровые серые твари (их тоже назвали мясными, и перед ними не могли устоять те, что кормились на территории столовой) отрывали куски мяса и, умудряясь злобно проверещать, падали ему под ноги. В то утро Сергей познакомился с преддверием ада – настолько все шокировало и врезалось ему в память. Но за обедом – зная, что за мясо у него на тарелке, чем оно недавно воняло и кто отрывал от него куски, – он совершил маленький подвиг. Глядя в глаза товарищу, который подавлял приступы тошноты, он съел свое мясо, облизнул ложку и будничным голосом спросил: «Ты будешь доедать?» Застучали еще три ложки, сваливая в его тарелку куски мяса.
Потом за ним тенью ходили товарищи и ждали, когда он начнет блевать. На что он прикидывался старым евреем: «Не дождетесь».
Не смея оторвать глаз от того, что когда-то было живым человеком и его другом, Марковцев вдруг сказал капитану:
– Я привез белье, форму.
Тот недоуменно пожал плечами:
– На хрена? У нас в части все найдется.
– Да вроде бы положено так, – неуверенно ответил Сергей. Если честно, то и сам не знал, зачем потребовал у старшины новое,
– Мы все приготовили, – продолжил капитан тоном гробовщика, снявшего с покойника мерку. – В кузове «Урала» сколотили отсек, туда и положим гроб. На машине довезешь его быстрей, чем на поезде. Завтра и тронетесь в путь.
– Посмотрим.
– На что?
Марковцев подыграл капитану и ответил:
– На место преступления. Покажешь, где убили Валерку.
– Не уверен, что тебе это нужно. В заключении патологоанатома написано, что смерть наступила в результате переохлаждения желудка.
– Так, – Сергей заиграл желваками и тщетно пытался остановить нервный тик под глазом. – Повтори-ка еще раз, отчего наступила смерть?
Капитан послушно повторил.