– Это почему же? – угрюмо спросил Сопов.
– Развивающаяся грудная жаба, склонность к апоплексии и определенные затруднения с мочевым пузырем. Простите, что при даме. Это только так, навскидку.
– Кхе-кхе… – прокашлялся Сопов.
Но Дохтуров не обратил на это внимания:
– Далее. Обед у мадам Дорис еще не стерся из памяти? По всем статьям получался он для вас самым последним.
– Эва! – сказал Сопов. – А рвотное? А зонд, коим вы меня истязали? Полно скромничать, доктор. Вы сами меня от отравы спасли.
Дохтуров покачал головой:
– Боюсь, мои манипуляции имели лишь вспомогательное значение. Дело, Клавдий Симеонович, в вас. Точнее, в том заряде жизненной силы, который вы получили.
– Это что ж за заряд?
– Точно пока не скажу. Но в том, что он имел место, – не сомневаюсь. Ну подумайте сами, сколько вам выпало: пожар, роковой обед в доме терпимости, баталия на Сунгари. А еще – многотрудное путешествие по тайге, да не простое, с приключениями. Из которых вы вернулись не только без потерь для здоровья, а, пожалуй что, даже прибавили. Поглядите на себя при случае в зеркало – вам можно дать сорок пять, самое большее.
– Что верно, то верно, – вдруг вмешался Агранцев. – И то смотрю: будто помолодел наш негоциант.
Павел Романович повернулся к нему:
– Ну, вам-то завидовать грех. Вы у нас будто Феникс. Точнее сказать – Лазарь. Только, в отличие от библейского Лазаря, воскресали вы дважды. Первый раз – на хуторе. Можете мне поверить, тот удар прикладом в лицо для большинства б оказался фатальным. Однако вы уцелели. Мало того, сумели поправиться за фантастически короткое время! Я уже тогда не знал что и думать по этому поводу.
– Вы не были на войне, доктор, – сказал ротмистр. – Там случаются еще более невероятные вещи. Впрочем, продолжайте. Это занятно.
– Занятно? – переспросил Павел Романович. – И только? Клянусь, мне это нравится! Но позвольте спросить: а вы помните пулю, которую получили в живот?
И вот тут Дохтурова поджидал сюрприз: оказалось, что штаб-ротмистр этого факта совершенно не помнил. По всему, горячечный жар вызвал частичную афазию, которая затронула события самого последнего ряда. Иными словами: то, что произошло после вояжа на бронепоезде, у Агранцева начисто стерлось из памяти. В том числе и выстрел в упор – вне всяких сомнений, смертельный. По этой причине эффект от сказанного получился не тот.
Но вот госпожа Дроздова ничего не забыла.
– Владимир Петрович, ведь вы совсем умирали, – сказала она. – Мы когда в погреб спускались, думали…
– Вот как? – мрачно спросил Агранцев. – Тогда понятно, отчего все так на меня посмотрели. – Он нахмурился. – Постойте. Вы хотите сказать, что я получил пулю в упор?
Павел Романович кивнул.
ebooksa