Умывшись, комиссия убыла. Если ее члены предполагали обнаружить в этом месте земного шара правду, или просто показания, то эти члены просто дети.
Он пришел, когда заканчивался август.
Когда на плац «дачи» опустился вертолет и привез в своем чреве Бедового. Вора, заметно поправившегося и посвежевшего, вывел конвой и водворил в барак.
И не успел смотрящий присесть на нары и рассказать Яше Колоде причины своей неожиданной «командировки», как шнырь Веретено, не отрывая взгляда от щели, открывающей обзор на плац, гортанно, с придыхом, закричал:
– Летуна ведут…
Барак замер, и Толян Бедовый, поморщившись, смахнул с лица маску горечи. Этого никто не заметил, и оценку такому необъяснимому жесту не дал. Еще бы… Барак чувствовал симпатию, которая парила от смотрящего в сторону Летуна, его жители знали, кто явился первопричиной постоянного наличия воды в карцере, и сейчас они готовы были смотреть, как произойдет немыслимая для «дачи» встреча. Встреча зэков с человеком, им равным, который провел в штрафном изоляторе девяносто дней. В девять раз дольше, чем предыдущий его обитатель, не попросивший пощады и там же умерший. И в одиннадцать раз дольше, чем тот, кто жив остался, но вымолил эту жизнь на коленях.
– Летун… Иди сюда, садись…
– Хлеб есть, Летун…
– А у меня яйцо в тумбочке завалялось.
– Чаю человеку, Веретено, быстро!..
– Братва, у кого спирт есть?
Он зашел в барак, когда перед глазами стояла Вика с сыном на руках. Ему хотелось плакать, и губы его, рассеченные и неправильно сросшиеся, дрожали. Кривые брови придавали лицу Литуновского глуповатый вид, но под ними застыл полный слез, глубокий и ясный взгляд.
И только когда он сел и скромные лучи света сползли с его лица и остались над головой, зэки замолчали. За лето они успели порядком подзабыть Летуна, но сейчас, когда он снова был перед ними, они замолчали. Брови – ерунда, губы… Что поделаешь, пусть неровные. Чуть окривел, и пахнет от него, как из помойной ямы… Но он же человек. И он не по своей воле не имел возможности помыть свое тело. Нет, не это заставило зэков онеметь.
Виски, затылок и отросшие пряди на лбу были грязно-белого цвета. Так выглядит состарившееся серебро. За три месяца нахождения в полной темноте зэк научился постоянно щуриться и быстро закрывать глаза рукой. Он стал седым. И сейчас вряд ли догадывался об этом. Зэки молчали, потому что никто не хотел быть первым, кто расскажет Летуну эту новость.
Сделал это Бедовый.
– Ну-ка, разошлись! – сказал он, продолжая сидеть на своем месте. – Иди сюда, Летун. Веретено, перенеси его матрас на эти нары.
«Эти нары» находились через нары, принадлежащие Колоде, и всем сразу стало ясно, кто в этом бараке третий.
– Воды, Веретено. Калган, таз. Синий, мыльно-пузырные принадлежности. И все это – очень быстро.
Когда Литуновский, осторожно придерживая бок, присел на новое место ночлега, Толян вынул из тумбочки зеркало, подышал на него, потер об одеяло и протянул арестанту.
В бараке стало еще тише.
ebooksa