Болевой прием

Тот как-то неопределенно покачал головой и ничего не ответил. Дескать, бывал не бывал, какое вам дело, барышня? Сказано лететь туда-то и туда-то, долетим, не волнуйтесь!

– Тогда по дороге нужно будет ненадолго спуститься вот здесь!

С этими словами я указала на недостроенный стадион в районе, где находилась моя съемная квартира. У пилота вновь не возникло ни малейших возражений. Семен Денисович молча кивнул головой, подтверждая правоту моих слов.

Я должна была забрать с собой Сергея, одной соваться на Территорию не хотелось. Полковника Губанова и видеозаписи его откровений я намеревалась передать Антонине. Ей с нами лететь смысла не было, да и в столице должен был остаться хоть один человек, знающий о Территории 8. У Глебовой же в МВД некоторые связи имелись, так просто тамошние чины своего капитана в обиду, будем надеяться, не дадут.

Вертолет приземлился на футбольном поле. Хмурый уже ждал нас, рядом с ним топтался полковник Губанов со связанными за спиной руками. Пилоты вновь не стали задавать лишних вопросов, возможно, таких пассажиров им возить было не впервой.

– Успеха вам пожелать не могу, – проговорил Губанов.

– Давайте-ка я вас переодену! – произнесла Антонина, доставая наручники.

В самом деле, закованный пленник лучше связанного. А капитан Глебова молодец, захватила с собой все самое нужное.

– Руки-то дайте размять! – попросил Губанов, как только Сергей освободил его от ремня.

Мне совершенно до фонаря затекшие кисти полковника, но сейчас я его не тороплю. И совершаю ошибку...

– А вы Антонина Глебова? – спрашивает Губанов.

Разумеется, полковник назубок выучил мое личное дело, окружение, знакомых.

– Капитан Глебова, – отозвалась Антонина.

Дескать, знайте свое место, гражданин!

– А вы знаете, что не так давно, буквально позавчера, госпожа Гладкова обратилась в нашу контору с просьбой ликвидировать вас? – продолжил полковник, вытянув вперед обе руки и внешне изображая полное повиновение. – Объясняя это тем, что вы слишком много знаете! – тут же пояснил он.

Не руки полкашу надо было связывать, а пасть заткнуть! Сейчас он откровенно блефовал, нес явную чушь, но теперь мне нельзя было оставлять его наедине с Глебовой, и улетать отсюда тоже было нельзя. Губанов был профессионалом не ниже погибшего Сократа Ивановича, а то, что Прохоров был мертв, а полковник еще жив, говорило о том, что и повыше! Я даже пристрелить его сейчас не могла, получалось бы, что я уничтожаю разговорчивого свидетеля... Антонина, конечно же, в сказанное полканом верить не должна, но она не хуже меня знает закон спецслужб – если человек знает слишком много и представляет опасность для охраняемого спецслужбой объекта (государственного строя, иной системы), человека убирают. Могла ли Антонина много знать?

По большому счету, достаточно того, что она знала меня в лицо и знала некоторую часть моей биографии.

– Впервые нахожусь в обществе покойников, – продолжал нести свое Губанов. – Ну, меня сейчас убьют первым, потом вас, капитан, – кивнул он Глебовой. – Но и Гладкова с этим десантником... вряд ли до утра доживут.

Находившийся тут же Абрикосов (не в вертолете же его оставлять) непроизвольно дернулся в сторону Губанова, но Сергей перехватил его за локоть, заставил негромко взвизгнуть, напомнив, что власть пока еще не поменялась. Мне приходилось фиксировать и Губанова с Антониной, и Абрикосова, и вертолет с молчаливыми пилотами.

– Женька, я ему не верю! – произнесла Глебова, на миг отвернувшись от полковника и посмотрев на меня.