– Да как сказать... – скучным голосом отозвался следователь. – Ничего вам сказать не могу... Всего доброго, Алла Григорьевна!
Будут угрожать – звоните! По дороге к себе на работу Алла несколько раз мысленно язвительно обыгрывала эту фразу. Лучше бы сказал: когда убьют – обращайтесь! В самом деле влипла массажистка Аллочка по самые уши. Да, да – по самые розовые, изящные ушки с серьгами, сделанными на заказ под изумруд. И не с кем посоветоваться, заступничек куда-то исчез, точно провалился сквозь землю. Некому было защитить ее, Аллу, когда под самое утро, под самый сладкий сон к ней в комнату ворвались четверо мужиков в масках и с автоматами под руководством этого замшелого дядьки, оказавшегося следователем. Ни извинений, никакой элементарной вежливости. Обыскали, причем больше лапали, чем что-либо пытались найти. И когда она одевалась, так и пялились на ее ноги и то, чем ноги заканчиваются. Следователь, впрочем, отвернулся. И на том спасибо... Алла перебирала в уме всех своих знакомых, к которым она могла бы обратиться за помощью или хотя бы ценным советом. Но ни одного милиционера или хотя бы помощника прокурора даже в дальних приятелях у нее не было. И тут Алла вспомнила, что в числе ее многочисленных клиентов по массажному кабинету есть молодая женщина, которая вроде бы работает в милиции. Причем не каким-нибудь сержантом в переходе метро, а на самой Петровке 38. Звали женщину Люба, по отчеству, кажется, Любовь Николаевна. Они обе друг другу симпатизировали и даже успели немного подружиться, что у женщин случается не так уж и часто. Милиционерша производила вполне благоприятное впечатление, располагала к себе... Кстати, сеанс массажа должен состояться завтра. Что, если сейчас позвонить этой Любе и сказать, что сеанс переносится сегодня на вечер. Если, конечно же, та не будет возражать.
Ближе к двенадцати дня следователь из прокуратуры возвращался с работы домой на метро. Ночь он провел бессонную, но спать тем не менее почему-то не хотелось. Купив две газеты, «Московские новости» и «Комсомольскую правду», он занял место в полупустом вагоне и углубился в чтение. В статье, которую он читал, прокуратуру, как говорится, чесали и в хвост, и в гриву. «Важняк» тяжко вздыхал, но пару раз не без удовлетворения отметил, что в статье имелись и справедливые замечания.
– Разрешите присесть с вами рядом? – справа послышался вежливый мужской голос.
Следователь поднял глаза и увидел перед собой трех крепких молодых мужчин.
– Что хотите, ребята? – спросил следователь, отметив, что табельное оружие, как всегда, оставил в сейфе.
– У нас к вам короткий разговор, – ответил тот, что задал вопрос. – Сейчас вагон остановится, и мы поговорим.
Парень бросил взгляд на часы, и через какие-то пару секунд состав действительно остановился посреди тоннеля. Так иногда бывало и раньше, но сейчас к этой остановке явно был причастен этот вежливый юноша. Следователь посмотрел по сторонам. Вагон был практически пуст, лишь в противоположных концах его сидело по паре таких же крепких, молодых, хорошо одетых ребят с неприметными скучающими лицами.
– Надо вам это? – спросил вежливый парень, кивнув на полупустой вагон.
– Что «это»? – уточнил следователь.
– Чтобы вагоны останавливались... взрывались, горели, – после паузы тем же вежливым тоном продолжил незнакомец. – Всякое ведь в этом мире случается... Я позабыл – у вас двое или трое внуков? Стойте, вспомнил: двое и третьим ваша дочь беременна, на седьмом, дай бог памяти, месяце.
– Бога не трогайте, – только и произнес следователь.
– Ну вот вы все и поняли! – улыбнулся собеседник. – Заканчивайте с «делом карателей», и вообще в вашем возрасте пора на пенсию. Ну все! – Взглянув на часы, незнакомец перестал улыбаться. – Поезд отправляется!
В то же самое мгновение состав тронулся дальше...
«А ведь действительно, надо мне „ЭТО“?» – уже выйдя из метро и направляясь домой, думал пожилой следователь. Сейчас он вспоминал, сколько дел не было доведено до суда, а сколько опаснейших преступников было освобождено в зале суда якобы «за недоказанностью» их преступлений. Так ради чего сейчас ломать себе шею?! Нет, лучше на природу, к внукам и дочке Ангелине... К старым друзьям, с которыми можно выпить дорогого коньяка и поднять первый тост следующего содержания:
– За нас с вами и за хрен с ними!
7
– Я ничего не понимаю, – выслушав Водорезова, откровенно произнес Петр.
– Я по большому счету тоже, – кивнул Николай. – Будто играют с нами со всеми, Ручьев, точно кошка с мышкой. И придушить могут, но не торопятся.
– Не согласен... – покачал головой Петр, но далее развивать свою мысль не стал.
ebooksa