Десантура разминается

Уничтожить...

Да, теперь Гнедич в этом уже не сомневался. Получилось, что он, командир, сам же и подставил своих бойцов... И себя вместе с ними... Не принял своевременного решения покинуть хату... Сейчас Новый Куратор убедится, что в доме находится вся «зондеркоманда», а потом начнется. Противников, разумеется, не трое, а куда больше.

– Нас четверо, – произнес Гнедич, понимая, что это последние «мирные» секунды. – Весь отряд в сборе! Но говорить мы будем только с вами!

Казаков, он же Новый Куратор, переглянулся с обожженным командиром боевиков. Все четверо! Пора от слов переходить к делу, эти долбаные каратели уже и так что-то заподозрили. Казаков кивнул жженому, тот в свою очередь подал сигнал своим, в том числе и тем, кто замаскировался на подступах к постройке. Молниеносным движением жженый выхватил из кармана оборонительную гранату, выдернул чеку и метнул в окно. Казаков выхватил собственный пистолет и рухнул в близрастущие кусты...

Граната упала почти в самый центр комнаты. Между Вагиным, залегшим у соседнего окна, и Гнедичем. К Вагину она была чуть ближе. А к Гнедичу ближе был Крафт, которого командир свалил на пол, одновременно опрокинув стол так, чтобы тот стал щитом от осколков и самому Гнедичу, и лейтенанту. Могучее тело Вагина метнулось от окна к гранате. Через второе окно его могли сейчас поймать в прицел, но выстрелить уже не успели бы...

Взрыв оказался такой силы, что в физиономию Казакова полетела земля, чуть не выбив ему челюсть, скованную «намордником-разговорником». Казаков тут же сорвал с себя и черную шапочку, и намордник. Развороченную взрывом комнату уже поливали свинцом три подоспевших автоматчика.

Комната начала гореть. Гнедич исхитрился поймать в прицел своего «АПБ» одного из автоматчиков, свалил его. Остальные стали осторожнее, их очереди теперь были редкими, они старались не приближаться слишком близко к окнам.

– Крафт, давай в подвал! – скомандовал Гнедич лейтенанту, не выпускавшему из рук пульта взрывных устройств.

– А вы? – пробормотал тот.

– Приказ, мать твою! – почти проорал Гнедич, прекрасно понимая, как трудно будет двадцатитрехлетнему Крафту нажать на пульте кнопки подрыва.

Ответить Крафт не успел, как и добраться до подвала. Со стороны двери прогремел мощный взрыв, и она слетела с петель. Помещение стало стремительно наполняться дымом и огнем. Еще пара секунд, и Гнедич с Крафтом уже не будут видеть друг друга, а еще через пять забьются в тяжелом удушающем кашле, выронят оружие...

– Почему сразу не применили? – спросил у жженого Казаков, выпрямившийся почти в полный рост.

– Бережем, – ответил также распрямивший спину жженый.

– Людей надо беречь! – назидательно кивнул Казаков в сторону убитого Гнедичем автоматчика.

– Людей много, а гранат дымно-паралитического действия всего три! – усмехнулся жженый. – И те – опытные образцы, за границей покупали.

При этом обезображенный нос командира боевиков дернулся так, словно обладал какими-то специально развитыми мышцами. Казаков уже вторично поймал себя на мысли, что эта уродливая физиономия ему, кажется, знакома. Возможно, где-то раньше и встречались, не исключено, что еще недавно жженый воевал в отрядах чеченских боевиков. Но сегодня он НАШ человек. Без него и его лихих головорезов совладать с карателями было бы непросто... Один из боевиков подкрался к окну, из которого валил серый зловонный дым, и бросил туда вторую гранату.

– Минут через десять можете зайти внутрь, – произнес жженый, хорошо осведомленный о действиях «опытных образцов».

Казаков снисходительно усмехнулся (положение обязывало соблюдать невозмутимость и подчеркнутое хладнокровие), посмотрел на собственные наручные часы, засек время.

Игорь Казаков не первый раз принимал участие в подобных «боевых операциях». Полковничье звание он получил за ликвидацию знаменитого Гинеколога – Черного Салиха. Когда-то известный полевой командир был деловым партнером Ивана Ширмана. Ширман давал ценные «наводки» на своих конкурентов, люди Черного Салиха их успешно похищали в Чечню, а потом требовали выкуп. Ширман изображал из себя гуманиста-благотворителя, искал средства для выкупа, а потом благополучно делил деньги с Черным Салихом. Похищенных предпринимателей, правда, возвращали, но из бизнеса те, как правило, уходили. Здоровье не позволяло. Связь же с людьми Черного Салиха держали через офицеров ФСБ Казакова и Фокина. Потом, в угоду политической конъюнктуре, Ваня Ширман решил избавиться от столь одиозного дружка. Казаков и бойцы спецназа ФСБ (никак не осведомленные о былых «контактах» своего начальника) вылетели в Чечню. Долго ли, коротко ли, но Черный Салих был хитрым образом заманен в ловушку (рыжебородый лысоватый простофиля сам явился в глухую деревушку, думая, что идет на встречу со связным от Ширмана!) и расстрелян бойцами спецназа. Казаков лично видел его иссеченный пулями труп. Лично доставил тело в Москву, на экспертизу... Ранее они встречались всего два раза, обменялись лишь парой фраз, но у Казакова не было ни малейших сомнений – труп принадлежит Гинекологу. Казаков стал полковником, Ширман избавился от ставшего ненужным партнера. Бойцы спецназа лишних вопросов не задавали, двое из них вскоре погибли на следующей спецоперации.

Вскоре в центре Москвы Казаков неожиданно увидел Черного Салиха, живого и невредимого. Поначалу глазам своим не поверил, подошел поближе. Гинеколог заметил Казакова, обаятельно улыбнулся, подмигнул. Оказалось, какой-то придурок, используя собственное внешнее сходство, фотографируется со всеми желающими. А рядышком Элвис Пресли, Владимир Ильич, Карл Маркс и высокий, болезненно худой азиат в черной «косухе», видимо, двойник Виктора Цоя. Казаков сообразил, в чем дело, даже извинился... А спал в ту ночь плохо, хотя и знал, что никакого Черного Салиха в природе больше не существует.