Потрошители вагонов окаменели, не понимая, откуда исходит тихий, но внушительный приказ. Не меняя властной интонации, Святой продолжал манипулировать раздавленными внезапным страхом налетчиками:
– Ты, скелет с кусачками, подруливай ко мне!
Голос невидимки, бесстрастный, точно тон прокурора, зачитывающего обвинительный приговор, заставил Комсу сделать шаг, прежде чем его остановил брат. Обладавший превосходным зрением Болт сумел рассмотреть закованного в кандалы человека, сидевшего в углу. Невиданное зрелище разожгло любопытство, переборовшее страх.
– Братан, ты кто? – тупо уставившись на Святого, шепотом спросил Болт.
– Позже, за чаркой скорефанимся. Помогите, пацаны, выбраться, – Святой поднял руки, показывая паутину стальных цепей.
Постоянно озираясь в сторону двухъярусных нар, парочка крадучись, кошачьим шагом приблизилась к пленнику. Сметливый Болт, парившийся на зоне вместе с рэкетирами, осужденными за взятие заложника с целью получения выкупа, оценил положение незнакомца как незавидное:
– Конкретно повязали тебя, паря. Кому дорогу перешел?
Брат, бывший человеком попроще, развел рукоятки кусачек, примеряясь к сочленениям цепи и выбирая глазами слабое звено. Толчком кулака в бок Болт остановил наивного родственника.
– Мужики, в долгу не останусь, – придав словам как можно больше веса, произнес Святой.
Два грабителя в замусоленных спортивных костюмах были словно ангелы, спустившиеся с небес. Вот только творить добро эти ангелы не спешили.
Нехорошо прищурившись, Болт выдвинул условие, не забывая обернуться к нарам:
– Мы заберем тебя, но «браслетики» придется поносить. Когда добазаримся о цене, тогда снимем железо. Годится?
Торг, как говаривал широко известный литературный персонаж, был неуместен. Святой кивнул головой, отодвигаясь от металлической скобы, к которой была прикреплена цепь.
– Давай, Комса, действуй, – повелительно шепнул атаман вагонных потрошителей, внутренне сомневаясь в правильности принятого решения.
Уж слишком странный улов попал к ним в руки.
Болт отошел к двери, собираясь выглянуть наружу. Густой речной туман рассеивался, сползая к воде. Где-то вдалеке рубиновой каплей крови светился глаз семафора. А пленник подстегивал медлившего Комсу, с неподходящей для ситуации дотошностью примерявшегося к тускло поблескивающим звеньям цепи, напоминающим свернувшееся кольцами туловище удава:
– Резвее, дружище.
Наконец определившись, Комса развел челюсти кусачек, готовясь перерезать путы. Но осуществить намеченное налетчику помешал хлопок. Реагируя на звук, Комса обернулся к брату. Тот медленно оседал, схватившись за левую сторону груди.
– Болт! – Дикий крик, преисполненный животного ужаса, пронесся по вагону.
Вопль, послуживший сигналом тревоги, поставил на ноги боевиков. Заспанные, с одутловатыми от спертого воздуха физиономиями албанцы бестолково метались по нарам и, найдя личное оружие, спрыгивали вниз. А потрясенный видом завалившегося на бок брата Комса тянул на высоких нотах: