Борода остудил его пыл:
– Они землю носом роют, но к Сулейману не так-то просто подступиться. В Иордании его не только лечили, но и учили. Эта сволочь собственную службу безопасности сколотила. Контрразведывательную работу ведет по всем правилам.
Бойцов философски отметил:
– Жить захочешь – всему научишься.
– Всему научиться невозможно, – назидательно произнес Борода. – Кстати, при проводке колонны уцелели только двое.
Эта новость оставила спецназовца равнодушным. Он привык к сухой статистике потерь, к смерти, выкашивающей ряды федералов и боевиков.
Не дождавшись реакции, Борода спросил:
– Не хочешь узнать – кто?
Майор насторожился:
– А это имеет значение?
– Уверен, что для тебя имеет, – ответил командир.
Неожиданно Бойцову стало жарко. Он повернул вентилятор, направив на себя струю прохладного воздуха.
– И кто же? – приглушенным голосом переспросил он.
– Капитан Верещагин и сержант Васильев.
Бойцов вскочил, зацепился за прикрученный к полу железный табурет и, с трудом удержав равновесие, опустился на прежнее место.
– Пашка Верещагин? – выдохнул майор.
– Он самый, – подтвердил Борода. – Вы, кажется, учились вместе?
– Да. В Рязанском училище ВДВ.
Командир, пришедший в спецназ из стен этого же училища, что-то тоже вспомнил. Его глаза подернулись дымкой воспоминаний.
– Пашка жив? – переспросил Бойцов.