Понтировали трое: Лизавета, купчина, который до того метал банк, и грузинский князь. Банк теперь метал севший на пароход несколько часов назад в Нижнем Новгороде пожилой господин с густыми бакенбардами и сросшимися с ними сероватыми усами. Он сидел прямо и своим обличьем походил на генерал-фельдмаршала.
– Прошу, – с легкой усмешкой протянул он Лизавете колоду.
– Извольте, – бойко ответила Лиза и мастерски подрезала карты банкомета, вызвав одобрительный гул зрителей.
Пожилой стал метать: направо «лоб», налево «соник» – валет и семерка. У князя – валет, он проиграл. У купчины – туз. Он и Лизавета – при своих.
– Слущи, дарагой, тавай пависим ставку, э? – обратился грузин к банкомету.
– Я не против, – ответил тот.
– И я не против, – буркнул купчина.
– И я, – поспешила сказать Лизавета, так как все взоры обратились на нее.
– И каков будет куш? – поинтересовался банкомет.
– Пятьсот рублэй! – воскликнул князь.
– Не-ет, это мно-ого, – протянул купчина. – Сотенная.
– А вы как думаете? – обратился к Лизавете банкомет.
– Я как все, – вскинув голову, ответила Лиза. – Скажете пятьсот, будет пятьсот, скажете сто – будет сто.
– Тогда ставка – сто рублей, – резюмировал банкомет. – При выигрыше понтер имеет право удвоить ставку не более трех раз кряду.
– Тогда я не буду играт, – обиженно произнес грузинский князь и демонстративно вышел из-за стола.
– Ладно, выбирайте карты, – сказал банкомет, тасуя колоду.
На этот раз Лизавета выбрала десятку бубен. Купец подрезал колоду, и банкомет перевернул свои карты.
Наверху лежала семерка. Пожилой господин стал медленно двигать ее вправо. Показалась масть – черви, а затем и сам «соник» – десятка пик.
– Ваша десятка убита! – воскликнула Лизавета, по-детски захлопав в ладоши. Купец снова остался при своих.
– Изволите получить? – поклонился банкомет.