Бриллиантовый крест медвежатника

22
18
20
22
24
26
28
30

– А что, он так сильно изменился?

– Да, – ответил Савелий. – А что это?

– Где? – спросила Лизавета.

– На твоем лице?

– А, это, – засмеялась Лиза. – Это крем. Изготовлен из китовой спермы.

– Из чего? – оторопел Савелий.

– Из китовой спермы. Очень полезно для кожи лица и шеи. Он ее питает и не дает появляться морщинам.

– А-а, – как бы понимающе протянул Савелий. – А какой-нибудь другой крем нельзя использовать?

– Этот самый лучший. – Она сузила глаза. – А у тебя есть предложить мне что-то другое?

– Есть, – ответил Савелий и тоже сощурился.

– Но учти, это другое, что у тебя есть, должно быть равноценным.

Лиза улыбнулась и по-девчоночьи невинно поморгала пушистыми ресницами.

– Вполне, – твердо ответил Савелий. – Но позже. А теперь мне надо идти.

– Будь осторожен, – уже серьезно сказала Лизавета.

– Постараюсь…

* * *

Савелий оторвался от «хвоста» с большим трудом. На сей раз тот был крайне прилипчив. К тому же имел собственное средство передвижения – велосипед. Часа полтора Родионов кружил по городу, садился в трамваи, брал лихачей, но «хвост» в клетчатом костюме с короткими брюками и в клетчатом кепи всегда оказывался поблизости.

В конце концов Савелий отвязался от него весьма простым способом, до которого мог додуматься и раньше (он даже мысленно обозвал себя дураком), – ушел огородами, коих в Ягодной слободе было предостаточно. Тут уже циклист поспеть за ним не смог: на машине по грядкам не проедешь, а бросить ее и продолжать преследование пешком значило навсегда лишиться велосипеда, ибо в этой слободе с весьма худой репутацией машине враз бы «приделали ноги».

Спустившись к Казанке, Савелий перебрался на другой ее берег по горбатому мосту и, очутившись таким образом уже в Адмиралтейской слободе, сел в трамвай и доехал до конечной остановки – нумеров Щетинкина на Большой Проломной. Поднявшись на Воскресенскую, он спустился по Гостинодворской улице в Черноозерский сад и неторопливо пошел по его аллеям, помахивая тростью в такт шагам.

Дамы с их кавалерами были. Дети в матросских костюмчиках и кружевных платьицах с мамками и няньками были тоже. Имелись даже болонки на поводках и неизвестной породы крохотные собачки с ладонь, коих несли вслед молодым и не очень молодым барышням их гувернантки и горничные. Занозы с его фотографическим аппаратом в саду не было. Тогда, вспомнив его давешние слова, Савелий прошел в прилегающий к Черному озеру Николаевский сквер. Здесь, меж клумбочек с цветами, стоял и снимал на фоне фонтана молодую пару мастер фотографического портрета Соломон Фельзер.

Родионов с интересом приезжего несколько минут рассматривал декор фонтана, а после ухода молодой пары громко спросил фотографа: