Разбой в крови у нас

22
18
20
22
24
26
28
30

Быстро пробежав по коридору правого крыла, Анастасия Леонтьевна остановилась в нерешительности.

– Станислав Сергеевич! – позвала она осторожно. – Где вы? Мне нужно с вами переговорить.

После нескольких мгновений полной тишины скрипнула одна из дверей, и из-за нее показался хозяин, одетый уже по-домашнему:

– Заходите, прошу вас. У меня здесь небольшая лаборатория, так сказать. Идет процесс, не могу прерваться, но готов вас выслушать.

– Ваш кучер отказывается исполнить мою просьбу и отправить телеграммы… – кипя от праведного гнева, начала вдова, но замолчала на полуслове, заглянув в комнату.

Ей приходилось видеть громоздкие фотоаппараты в ателье и самой фотографироваться. Деревянный ящик с линзой на внушительном штативе ее бы не удивил. Но то, как потом делались эти «световые картинки», оставалось для Анастасии Леонтьевны тайной и даже немножко чудом.

Сейчас она видела перед собой множество жестяных тазиков, стеклянных баночек с жидкостями, щипцы разных размеров, циркули, ножницы и какие-то вовсе не понятные ей предметы. Пахло чем-то химическим и не слишком приятным. В комнате имелась еще одна дверь, завешанная плотной черной тканью, похожей на ту, что она видела в окнах закрытого крыла усадьбы.

– Вы хотите отправить телеграммы? – вернул ее к действительности голос Станислава Сергеевича.

– Именно. Кучер требует вашего распоряжения. Я сказала ему, что вы не будете против, но он…

– Отдайте ваши телеграммы мне, пожалуйста, – прервал ее Вострогов, не отрывая взгляда от чего-то, плавающего в металлической ванночке. – Я отправлю их вместе с моей корреспонденцией завтра утром.

– Мне бы хотелось сделать это как можно быстрее – ведь придется еще ждать ответа.

– Вы можете не волноваться – мой дом в полном вашем распоряжении. Я не собираюсь вас выгонять, – подхватив щипцами какую-то пластинку, Станислав Сергеевич аккуратно переложил ее в другой сосуд.

– Я ценю ваше гостеприимство, но…

– Вас что-то не устраивает? – Хозяин наконец оторвался от своих ванночек и пластинок и взглянул на собеседницу. – Мне бы не хотелось быть грубым, но сейчас я попрошу вас оставить меня одного.

– Да что это такое! – возмутилась Анастасия Леонтьевна. – Я хочу отправить телеграммы родне и отправлю! А ваше нежелание мне помочь заставляет задуматься…

– Вот и подумайте, – неожиданно переходя на шипение, развернулся к вдове хозяин. Не успела она даже пикнуть, как странный любитель фотографии грубо схватил ее за запястье и поволок за собой вон из комнаты. Придя в себя от неожиданности, Башмакова принялась кричать и отбиваться, но это не помогло. На крик появился слуга Тихон, хмуро глянул на хозяина и снова скрылся в глубине дома.

Вострогов тащил свою гостью на второй этаж, туда, где в одной из комнат отдыхала Катерина. Вдовица сделала последнюю отчаянную попытку вырваться, за что получила звонкую и болезненную пощечину. Щеку обдало жаром, а из глаз сами собой брызнули слезы.

– Что вы делаете?! Мне же больно!

Станислав Сергеевич молча продолжал тащить женщину по коридору, казалось, он с трудом сдерживает ярость. Анастасия Леонтьевна поняла, что не сможет вырваться, и перестала дергаться.

Перед дверью в гостевые комнаты хозяин остановился и, как следует тряхнув свою пленницу, прошипел: