Разбой в крови у нас

22
18
20
22
24
26
28
30

– Какое экстравагантное увлечение! – искренне удивилась Башмакова.

– Для нашей губернии, пожалуй. Здесь не достать нужные материалы и реактивы – приходится заказывать в столице, – посетовал Станислав Сергеевич.

– Надеюсь, вы развлечете нас демонстрацией своих произведений?

– Как только вашей дочери станет лучше, – слегка поклонился Вострогов. – Я чуть не забыл вас предупредить! Левое крыло усадьбы давно закрыто, и там никто не бывает. Мне одному хватает нескольких комнат, и слугам меньше работы. Так что не советую вам туда заходить – могут попасться крысы или прогнившие доски.

* * *

Катерина чувствовала себя лучше, но предпочитала лежать в постели с книгой, благо последних в доме Вострогова обнаружилось великое множество. Зато Анастасия Леонтьевна не усидела в пустом холодном доме и выбралась в парк.

Обходя огромное здание усадьбы, она невольно поглядывала на окна пустующего крыла. Часть из них были завешаны плотной черной тканью, не пропускающей свет. Вдова гадала, имеет ли это отношение к фотографии, которой увлекается хозяин, когда ее окликнули.

По песчаной дорожке к гостье спешила женщина в фартуке – несомненно, кухарка.

– Доброго вам здравия и вашей дочери, – тревожно улыбнулась ей женщина. – Вы надолго ли к нам?

– Как подлечу дочь, так и уедем, – ответила Башмакова, не понимая, зачем понадобилась поварихе.

– С нашим барином поосторожнее нужно, – женщина нервно вытерла руки о фартук. – Вы его светописные картинки видели? Вот он ими дорожит – просто страсть! Ну, так и понятно – ничего в жизни нет у человека… Деток не народил, жены все поумерли… Шутка ли, такое пережить! Три жены за пять лет схоронил! Так что вы ему навроде обчества.

– Да чего ж это они? – удивилась Башмакова.

– По-разному все, – вздохнула кухарка и добавила, понизив голос: – В деревне-то поговаривают, что это он их сгубил, да так, что никто и не подумает… Вот тут-то женская половина и была, – показала кухарка на затененные окна. – Как последняя жена умерла, он эту половину закрыл. Сказал, что уж больше не будет семейством обзаводиться.

– А что это за шторы такие странные?

– Ой, не знаю, барыня! И знать не хочу. Мне во флигельке хорошо живется, а туда я б и за большие деньги не пошла.

Разговор перешел на распорядок дня в усадьбе, и вдовица вспомнила, что собиралась сделать в первую очередь – отправить телеграммы.

Быстро набросав текст, Анастасия Леонтьевна направилась во флигелек, где, как она теперь знала, обитал и кучер. Ему-то она и попыталась всучить свои бумажки.

– Нет, барыня, – упрямо помотал головой могучий мужичище в армяке. – Без хозяйского слова я со двора ни ногой. Пусть он прикажет в город ехать да бумажки ваши отправлять. А так не поеду.

– Да разве он будет против? – удивленно уставилась на непонятливого мужика Башмакова.

– Вот вы и спросите, – ответил кучер и, повернувшись спиной к вдове, пошел прочь.

Раздосадованная женщина поспешила обратно в усадьбу. Путь был не долог, но бегать туда-сюда из-за причуд мужика было унизительно.