Дошла очередь до Романа. Кирш глянул на него не без напряжения.
– Ваша позиция не изменилась, господин Морозов?
– Нет, господин полковник.
– Понятно, – проворчал Кирш, отворачиваясь.
Далее, по простой очередности, должно было последовать слово господина в черном. Но его Кирш пропустил, что никоим образом не отразилось на поведении последнего. Казалось, он уютно дремлет в своем углу, и только время от времени бросаемые им исподлобья взгляды говорили о том, что внимание его включено и мозг четко фиксирует происходящее.
– Я тоже полагаю, что Гольц не должен быть отпущен на свободу, – произнес Кирш.
Таким образом, вопрос решен. Роман покосился на «гробовщика». Неужели он так и не откроет рта?
Нет, тот не только не открыл рта, но даже прикрыл веки. Казалось, он окончательно уснул.
– Я думаю, Крохин не обрадуется вашему решению, – сказал Роман.
– Его настроения нам не интересны, – отрезал Кирш.
– И напрасно, господин полковник.
– Что вы хотите сказать?
– Я хочу сказать, что, раздражая Крохина, вы рискуете усугубить ситуацию.
– О какой ситуации идет речь?
– Я пока точно не знаю. Но уверен, что она сложится гораздо хуже, если вы не удовлетворите требования Крохина.
– Вы не знаете, но вы уверены. Гм! Прекрасная логика. Знаете что, господин Морозов? Предоставьте нам делать свое дело, а свои страхи оставьте при себе. Право, я уже готов пожалеть, что выполнил первое требование Гольца.
Роман и не подумал обижаться. Этот дуралей полагает, что своей твердолобостью сумеет сохранить статус-кво. Увы, некоторые процессы проистекают независимо от воли иных облеченных властью служителей закона. И в этом полковнику Киршу придется убедиться очень скоро – иначе Роман ничего не понимал ни в людях, ни в своей профессии.
– Прошу за мной, – не услышав дальнейших возражений, сухо пригласил Кирш.
Они всей гурьбой спустились вниз, причем «гробовщик», к удивлению Романа, не отставал от них ни на шаг.
Романа на свидание с Крохиным на сей раз не пустили. Он остался вместе с «гробовщиком» у зеркальной стены, в то время как Кирш и оба чиновника вошли в опросную, где уже сидел Крохин.