– А где мой друг? – немедленно спросил он. – А, понимаю. Вы, кажется, решили обойтись без него.
Он повернулся к зеркалу и помахал рукой.
– Не печалься, капитан, – сказал он по-русски. – Наша разлука будет недолгой.
Роман не знал, радоваться ему этому заявлению или огорчаться. Он достал сигареты и покосился на своего соседа. Почему-то его упорное молчание показалось ему очень симпатичным, и он отчетливо понял, что если кто-то здесь и примет окончательное решение, то это будет именно этот господин.
– Итак, – начал Крохин, – вы решили…
– Мы решили, что отпускать вас на свободу нецелесообразно, – важно объявил Кирш.
– Ага, – кивнул Крохин. – Нецелесообразно. Слышал, капитан? Вот ослы.
Роман усмехнулся. Усмехнулся и «гробовщик».
– Я попросил бы вас, – надулся Кирш.
– Ладно, ладно, – отмахнулся Крохин. – Вы мне с самого начала не нравились. Типичный пруссак…
– Вы слышали решение, – торопливо сказал Кирш. – На этом разговор закончен.
– Пускай так. Но только еще два слова. На посошок, так сказать.
– Постарайтесь короче.
– Постараюсь. Итак, через полчаса по вашей вине, полковник, кое-где в Берлине произойдет взрыв. Это все.
– То есть… – дернул головой Кирш. – Почему по моей вине? Какой взрыв?
– А об этом вы подумаете после.
Полковник переглянулся с чиновниками и надменно вздернул голову.
– Вы блефуете. Вы попались и теперь хотите любой ценой выбраться на свободу. Но знайте: с нами этот фокус не пройдет.
– Спросите его, блефую я или нет, – кивнул Крохин на зеркало. – А впрочем, он у вас, похоже, не в чести? Но это ненадолго, уверяю вас.
Роман посмотрел на своего соседа. Тот внимательно разглядывал Крохина и, казалось, взвешивал каждое его слово.