Сонька нехотя развернулась, сняла свою шубу, и, состроив глазки начавшему приходить в себя Астафьеву, шагнула к порогу.
— Пока, милый! — бросила она, уже выходя.
— Милый!? — возмутилась Ольга, когда за Софьей закрылась дверь. — Юрка, ты что, уже с подследственными начал трахаться!?
— Трахаться? Да, это она меня чуть не трахнула, — сказал Астафьев, застегивая рубашку непослушными руками. — Парализовала как кролика перед удавом.
У Ольги хватило ума выслушать объяснение Астафьева, и она сильно призадумалась.
— Да, если все так и было, и ты не сочиняешь сказки, то это страшно. Она тебя в любой момент может скрутить в бараний рог. Черт! Сегодня только была в дурдоме, но по официальной линии. Счас не знаю даже, как туда показаться с тобой.
— А что ты хочешь?
— Как что? Нужно же проконсультироваться с ними, что это было с тобой, вдруг она все это повторит? Сожжешь ее дела, или еще, не дай боже, застрелишься.
Юрий хмыкнул, и высказал свою точку зрения.
— Ну, а зачем нам обращаться к начальству? У меня там есть одна хорошая знакомая. Она вполне может проконсультировать по этому поводу. Я схожу как-нибудь к ней.
Ольга сразу заподозрила неладное.
— Так, это уже интересно. Она молодая?
— Кто?
— Ну, не придуривайся — «кто»! Эта твоя знакомая медичка она молодая?
— Да не очень. Моих лет, постарше даже. Она училась в параллельном классе с моей двоюродной сестрой, потом кончила медицинский. Я у ней консультировался насчет того парня, Ударника.
— Это который бил свои жертвы по голове колотушкой? — припомнила Ольга.
— Ну да.
— Я только слышала про это. И сильно она тебя просветила?
— Если б не она, я бы его вообще не взял. У него оказалась типичная шизофрения. На этом я и сыграл.
— Ладно, поедем тогда к ней. Собирайся.