После этого «герр репортер» перешел на упрощенный английский с твердым «р», как говорят «дойчи». Но сначала поднял телефон над головой, давая возможность записать звуки выстрелов, гул вертолетного мотора, крики людей. Азиаты орали вполне убедительно, имитировать такое в студии вряд ли было возможно.
— Я нахожусь на шоссе, ведущем с гор в сторону столицы. Вы слышите, как русские наемники с вертолетов расстреливают колонну беженцев, уходящих от погрома, устроенного китайскими антипартизанскими силами...
«Пусть теперь разбираются! А еще лучше, если наших начнут здесь искать».
Во время его репортажа «Газель» пошла на новый заход, еще больше снижаясь. Теперь человек целился из гранатомета, наведя его на группу солдат. Их автоматы были направлены в небо, трещали очереди, пока зеленые спины не расшвыряло взрывом. Но и человек на вертолете завалился вперед и полетел к земле, широко раскинув руки. «Газель» резко набрала высоту и скорость, скрываясь за лесом. Колонна замерла на месте, люди, как муравьи в разворошенном муравейнике, сновали между сгрудившимся транспортом. Уцелевшие солдаты пытались развести затор; наконец все медленно двинулись вперед.
Андрей, выключив телефон, попробовал идти быстрее, протискиваясь между машинами. Но получалось плохо, да и усталость сказывалась. Из мешка, свешивающегося с повозки, ему посчастливилось вытащить лепешку; с земли подобрал несколько луковиц, рассыпанных кем-то при бегстве. Но шел он медленно, черт дери, медленно! И что делать, он не представлял.
«А ведь это еще не все удовольствия. Где-то впереди наверняка чекпойнт, проверка. Где меня и заметут в лучшем виде».
Справа от дороги открылся обрыв, внизу бурлила мутная речка, вздувшаяся от дождей. Слева поднимался крутой склон, заросший лесом. Внезапно со склона в нескольких местах загремели автоматные очереди, ударили подствольники, в толпе взлетели невысокие столбы серо-черного дыма. Пули били по асфальту, по металлу машин, со звоном лопались стекла.
На склоне показались люди в хаки, идущие цепью; перед грудью у каждого плясало автоматное пламя. Шинкарев низко согнулся, спрятался за перевернутую повозку. Внезапно повозка дернула вперед, черная туша раненого буйвола грузно вскинулась и рухнула под обрыв. Туда же свалился пикап, полный людей; следом полетели еще тела. Андрей бросился в лес, упал в какую-то яму и, как мог, замаскировался. Из укрытия была хорошо видна дорога: напавшие добивали солдат, забирали их оружие, обыскивали людей и машины.
Внезапно один из повстанцев схватил молодую женщину, одетую в длинное темное платье и соломенную шляпу, пинком отбросил визжащего ребенка и поволок ее в лес, прямо в направлении Андрея. Тот отполз еще глубже в заросли. Двое оказались совсем близко от него, мужчина швырнул женщину на землю, сразу задрав ей платье и широко разведя голые ноги. Та лишь тихонько выла, боясь оказать сопротивление. «Прирезать его? А хватятся кореша, тогда что? Жалко бабу, но, ничего не поделаешь — пусть расслабится и получает удовольствие. Хотя какое тут удовольствие...»
Послышался треск кустов, насильник обернулся, зарычал, схватившись за автомат, но тут же повалился на бок с топором в груди, который с размаху всадил какой-то старик, подкравшийся сзади.
«А вот теперь — рвать когти! И живо!»
Андрей кинулся в лес, описал дугу, снова выскочил на асфальт, который пересек броском. На другой, обрывистой стороне шоссе он заметил овражек, густо заросший кустами. До цели добрался траверсом, по обрыву, вбивая носки туфель в мягкую землю, хватаясь руками за камни и пучки жесткой травы. Потом начал спускаться по самому дну овражка. Одежда рвалась о колючие кусты, руки расцарапались до крови, но при этом Андрея было почти невозможно заметить. Иногда склоны становились отвесными, приходилось повисать на руках, держась за выступы мягкого слоистого камня и искривленные стволы кустов.
«Вот так и полезут наши ребятушки, мины-то ставить...» Мысль его прервалась шумом падающего тела. Сбоку от него по открытому склону катился давешний старик с собственным топором в спине, за ним изнасилованная женщина — ее голова моталась как-то слишком свободно, кровь густой струей разлеталась из перерезанного горла. Мысль Шинкарева закольцевалась, как это всегда бывает на скале: «Вот так. Что и требовалось доказать. Вот так. Что и требовалось...»
Тем временем спуск закончился невысоким обрывчиком, в который с силой била вода. Андрей спустился как можно ниже, затем, сгруппировавшись, полетел в реку. Мутная холодная волна накрыла его с головой, ноги ударились о дно, затем потеряли его, и вокруг остались лишь волны, бросавшие тело из стороны в сторону. Мобильный телефон и пистолет он выбросил еще в лесу — все равно патроны кончились. Убедившись, что посылка при нем, Шинкарев попытался сосредоточиться на нижней части живота, мысленно черпая оттуда энергию, разогревающую тело. Однако в бурной реке концентрация постоянно сбивалась. «Вот тебе и транспорт. Но долго так не прохлюпаться, вода уж больно холодная».
Река постепенно успокаивалась, но течение все равно оставалось быстрым. Андрей осмотрелся. Впереди на берегу он увидел плотик из нескольких кривых толстых стволов, поперек которых лежал длинный шест. Широкими гребками Шинкарев подплыл к узкой галечной полоске, появившейся под обрывом, выбрался выше плотика и, подобрав два крупных камня, осторожно двинулся вперед. После холодной воды Андрея била крупная дрожь, но боевое возбуждение разогревало закоченевшие мышцы.
Хозяин плотика наклонился, завязывая веревку на одном из бревен. Под ногами Андрея хрустнула галька, человек, не оборачиваясь, вскочил на бревна. «Т-такую мать!» Шинкарев метнул камень — мимо, второй — точно в голову. Бросился в воду, в несколько гребков догнал плотик и свалил в воду шатающегося человека. На бревна уселся верхом — водить такое плавсредство стоя, подобно аборигенам, он не умел — и, сильно отталкиваясь шестом, выгнал свою добычу на стрежень.
Широко разлившись, река уходила куда-то в воздушную даль, ограниченную горными склонами. С бульканьем и плеском катились мутно-зеленые волны, отражая голубое небо на острых гребнях. Суденышко, как ни странно, оказалось вполне устойчивым. Андрей уселся поудобнее, взглянул на часы, потом на схему маршрута. Все правильно. Впереди — поворот, после которого придется снова идти пешком.
Небо снова затягивало — муссон работал как часы. По реке пошел резкий ветер, знобя тело под мокрой одеждой; ноги в холодной воде онемели. Одну из туфель Андрей успел потерять, теперь сбросил и вторую. По воде плыли мертвые тела, корзины, какое-то тряпье; под обрывом валялись сброшенные машины, некоторые еще чадили. Привлеченный новым звуком, Шинкарев поднял голову — высоко над рекой с плотным, забивающим уши ревом прошла четверка американских штурмовиков F-16, выстроенных в «комбат бокс» — плотный боевой ромб. Шум воды изменился, спереди надвинулся высокий мыс, перекрывая видимый створ. Шинкарев подогнал плот к берегу, противоположному шоссе, и, отпустив свое плавсредство по течению, выбрался из воды. «Надо бы тапочки... черт, не догадался сдернуть со жмура какого-нибудь. Хотя они все тут мелкие».
Впрочем, по глинистой дороге неплохо идти и босиком. Дорога вела через рисовые чеки. По гладким, как зеркало, полосам воды, разделенным травянистыми валиками, расходились круги — с неба опять закапало.
Темнея под дождем, день повернул к вечеру. Красный закатный свет, выходя из-под гряды дождевых туч, отражался в полосах воды на рисовом поле, на границе которого чернели высокие пальмы.
ebooksa