– Кто тебя хотел убить?
Лева рассказал – краткими тезисами. Изложение заняло три минуты, в которые он постарался вместить все основные пункты своего странного расследования. Не стоило держать информацию в тайне. Чем больше людей получат к ней доступ, тем больше у него шансов выжить. По крайней мере, он так считал.
Пещерник тягуче присвистнул, изображая падающую бомбу.
– Ну ты и забрался.
– Надо доложить Скворечнику, – Губский схватился за телефон. – Пусть начальство решает, как быть.
– И не мечтай, – Пещерник расстроенно покачал головой. – Дроботун с Хариным уехали в областное УВД. Ты же знаешь, нынче модно проводить совещания за два часа до отбоя.
– Ч-черт… – вырвалось в третий раз.
– Отсидись где-нибудь, не гони. Обдумай еще раз. Обрати внимание, – перейдя на менторский тон, Пещерник с гордостью показал на торчащий из машинки лист. – Главное в нашем деле – перепсиховать. А потом – получится.
– Про маньяка с Писарева? – машинально спросил Лева.
Опер чуть не поперхнулся слюной, досадливо всплеснул руками – мол, я ему о хорошем, а он – рот открыл и нагадил.
– Какого маньяка, очнись, Губский. Я имею в виду мороку с квартальным отчетом по раскрываемости…
Поминутно проверяясь, он позвонил Туманову из таксофона на углу привокзальной аптеки и через полчаса назначил встречу в неухоженном скверике за цирком. Туманов не задавал лишних вопросов – зачем? почему? – он по голосу понял, что приятель в беде, и без ворчания дал добро на рандеву. Пока подъехал, часы на Левиной руке пикнули восемь. Густели сумерки.
– Вот такие камуфлеты, – закончил он, откидываясь на спинку лавочки. Рука рефлекторно полезла в карман за «Примой». Не повезло – кроме табачных крошек, ничего в пачке не осталось. А ведь недавно распечатал новую… Ругнувшись, скомкал пачку, бросил в траву. Туманов извлек свой «Интер». Закурили. Но заговорил он не сразу, а после того, как обе сигареты были выкурены и посланы далеко в кусты.
– Это не гэбэшники.
– Гениально, – усмехнулся Лева. – А я, обезьяна, не соображаю.
– Да кто тебя знает, – Туманов неопределенно пожал плечами. – Остаются либо люди Крокодила, либо люди «Муромца». Но только не официального «Муромца». Официальный «Муромец» – это я.
– Признайся, Паш, – Губский пытливо заглянул ему в глаза, – ты знал про наркотик?
– Нет, – Туманов как отрубил.
– Я должен верить?
– Но тебе ведь хочется?
ebooksa