– Пузо бы тебе сметаной намазать, – ощерился хозяин. – И все удовольствия враз. Да ты не сиди, Буратиныч, не сиди – раздавай продукт.
Буратиныч разлил водку в классические стаканы. Засучили рукава, взяли.
– За удачу, мужики. Очень нам ее надо. Хлопнули.
Хлопнули. Петрович, ухмыляясь, вытер кулаком усатые уста.
– Обычно ты речистее. А за столом – чистый златоуст. Наш Буратиныч, мужики, – обратился он к присутствующим, – не просто паразит отряда. Он персона. Идейный. При коммуняках доцентствовал на фило… логическом. Грамотный. Знает, чем фуга отличается от фугаса. При демократах лекции читал о вреде коммунизма. При этих ханыжниках, – Петрович многозначительно кивнул за окно, – в лес потянуло. На природу.
Буратиныч с характерным рывком головы запоздало выпил.
– Семейная династия. Потомственный «горилла»…
– Это по-аглицки, – компетентно вставил Петрович, – партизан, значит. Он задолбал всех со своей гориллой…
– Ага, – согласился Буратиныч, – дед в Забайкалье партизанил, белых рубал, красных, желтых… Отец – в лесах под Ровно немца нервировал. Дядька, наоборот, – в сорок шестом из армии утек, в «бандеру» подался. Два года по чащобам шастал, пока не надоело.
– Пока особистам не надоело, – уточнил Петрович.
Помолчали, усваивая выпитое. Пойло было неважное. Такое ощущение, что его гнали из грязных портянок.
– Нет, мужики, серьезно, ценный кадр, – Бежан кивнул на скромно помалкивающего Туманова. – Сыскарь отменный. Из бывших. В ближнем бою вырубает троих. Автоматом владеет, как ложкой. Ест – немного.
– Подходящая характеристика, – уважительно, вытягивая гласные, среагировал Буратиныч. – Слышь, Петрович, мы в обозримом планируем куда податься? В смысле идейного грабежа?
Петрович неопределенно пожал плечами, повертел стакан.
– Посмотрим. В сентябре, думаю, воздержимся. Бензином запаслись, мазута хватит. Мясо в Турово продали, картоха есть. Отдыхай, мужик. Топором махать умеешь?
Плотницкому делу в учебном центре «Бастиона» под Хандакайты Туманова не обучали (если не считать таковым прогон тихой сапы под спящего противника). Но, как нормальный мужик, обух от топорища он отличал. Поэтому уверенно кивнул:
– Справимся.
– Молодчага, – оскалился Петрович. – Будешь Аннушке баньку достраивать.
– Аннушке? – подивился Буратиныч. – Это которой Аннушке? Россохиной?
– Дык, вестимо, Буратиныч. Другой у нас нет. У Аннушки половина дома свободна. А сама-то какова? Зимой и летом стройная… Глядишь, наживет с ней паренек добра с три короба.
ebooksa