– С базы? И когда успел?
– А ты не видел, как я с прапором-технарем беседовал?
– Вот оно что! Развел прапорщика?
– Да его и разводить не надо было. Просто спросил, достать спирту можешь? Только быстро? Он ответил, смогу. Ну я и попросил его к самолету спирт подбросить. Прапор сказал – прапор сделал. А вот и фляга, – Михаил достал из-за пазухи армейскую фляжку, – полная.
Крымов покачал головой:
– Нет, Шепель, прав Тимохин – ты неисправим.
– А чего такого сделал? Кстати, мог и один, втихаря. Ну чего? Лететь-то больше четырех часов, от скуки сдохнешь!
Тимохин посмотрел на Крымова:
– Ну что, Вадим, скажешь?
– Феофанов встречать будет, а мы с перегаром.
Шепель махнул рукой:
– Выветрится все за четыре часа, да и в первый раз, что ли? Генерал у нас с понятием: даже если и учует запах, сделает вид, что не заметил.
– Черт с тобой, наливай! – выдохнул Крымов. – Только по сто граммов, не больше.
Михаил достал из кармана раздвижной стаканчик. Офицеры выпили. Закурили.
– А все-таки ты, Миша, нехорошо поступаешь, – сказал Тимохин.
– Чегой-то? Нехорошо, что угостил вас? – удивился Шепель.
– Нехорошо, что к начальству с пойлом подъехал. Ребята посмотрят и скажут: вот Шепель какой, гнется перед командованием. Тебе бы сослуживцев угостить, а не нас.
Михаил улыбнулся:
– А ты думаешь, Саня, не угостил? Или Шепель, в натуре, козел?
На этот раз удивился Тимохин: